M&D

Зря он сказал про мини – Мариам взяла с полки короткую джинсовую юбку и демонстративно её надела.

– Откуда в тебе столько гонора, что за презрительное отношение к людям! На себя-то посмотри – давно ли перестал лаптем щи хлебать!

В ней было гонора ничуть не меньше, особенно она любила измываться над официантами и гостиничными служащими, и поглумиться над целевой аудиторией пива «Балтика-9» тоже могла запросто, однако, вступив в полемику, выдерживала роль. Андрей мягко попросил её сменить наряд на менее откровенный – выбрать какую-нибудь длинную юбку и блузку не с открытыми плечами, а что-нибудь построже. Потому что в местах массового скопления малокультурных людей…

– Я иду со своим мужем – если что! – оборвала она его.

Надушившись, добавила:

– Пойдем, аристократ хренов.

* * *

То, что творилось на набережной, соответствовало описанию, которое дал Андрей. Они с трудом пробрались в кафе «Волга», содрогавшееся от индустриального грохота – настоящая трэш-твою-мать рок-скотобойня; и там им предложили два места за столом, за которым уже сидело четверо. Пришлось согласиться, других вариантов не было. Официантку ждали долго. Мариам еще дольше выбирала, затем попыталась, как обычно, помучить официантку – затеять обсуждение заказа минут на пятнадцать – но этот номер не прошел, та бесцеремонно потребовала, чтобы ткнули в меню пальцем, а когда Мариам призвала её к порядку, развернулась и убежала к другому столику. Пришлось Андрею идти за ней и тыкать в меню пальцем.

Целая вечность прошла, пока принесли заказ – холодное мясо и теплое шампанское, причем последнее доносили дольше всего, видимо, самое сложное блюдо.

– Почему такой кислый, посмотри вокруг, как всем весело – праздник? – прокричала Мариам, отрезая кусок мяса из его тарелки. – Я попробую.

Ещё несколько раз она пыталась завязать разговор, но, чтобы хоть что-то было понятно, нужно было лезть через стол, и кричать непосредственно в ухо собеседнику. И Андрей предпочел отмолчаться. Когда вышли на улицу, Мариам сказала обиженно, что если ему с ней неинтересно, то пусть поищет себе другую. Он наконец излил на неё раздражение:

– Сколько раз говорил на понятном тебе языке: мне не нравится, когда ты лазишь по чужой тарелке!

– А в чём дело, я только попробовала кусочек!

– Предупредила бы, и я бы заказал точно такую же порцию тебе – отдельно, а если нужно – две, три, десять порций, только чтобы ты не лазила в мою тарелку!

– Зачем тратить лишние деньги, если можно взять кусочек?

– Да как же «можно взять кусочек», когда нельзя, потому что мне это не нравится?!

– Какая ты сволочь – изгадил мне весь вечер, всё готов изгадить, даже праздник.

С этими словами Мариам ускорила шаг, Андрей автоматически сделал то же самое. Заметив, что он приближается, она чуть ли не пустилась бегом. Её фигура стремительно удалялась. Перебежав через дорогу, Мариам стала подниматься по лестнице, ведущей к ротонде. Их разделяло каких-то шесть метров и целая толпа народу. Работая локтями, Андрей старался протиснуться. Лестница загибалась вокруг ротонды, и он на время потерял жену из вида. Поднявшись, разглядел её черную головку уже в десяти метрах, и устремился за ней.

В сердцах он громко выругался – Мариам убегала иногда и просто так, без ссоры. Просто идёт по магазину или рынку, смотрит вперед, и ничего вокруг не видит. Может, что-то замечает – на витринах и прилавках, но только не идущего рядом спутника. Зазеваешься, глядь, а её нет. Приходится бегать, искать. Потом она оправдывается: «А я и не заметила, как ты пропал, и вообще, следить надо, ты же не один идешь – с женой».

Андрей двигался в толпе вдоль гранитного парапета, за которым начинался склон. Слева был палисадник, за ним – стена террасы. Гул толпы стал как-то громче и раскатывался от самой воды до ближайших домов по улице Чуйкова, развеселый, выражая единодушное желание пить, гулять и веселиться. Народ выражал восторг бешеными и дружными криками. На набережной царило народное веселье – грубое, неудержимое. Черная блузка Мариам мелькала в нескольких метрах, Андрей пытался докричаться до жены, но его голос сливался с голосом толпы. Кто-то распевал гимн. Вой был величественный и оглушительный. Цепи разноцветных фонариков и огни фейерверка внушали народу веселые мысли. Глазея на эстраду, на которой свадебно-похоронный оркестр отыгрывал ум-ца-ца, люди пускались в пляс. Это шумовое мракобесие годилось не только для танцев пьяных люмпенов, под него могли бы легко маршировать постояльцы клиник для душевнобольных.

Перед Андреем открылся просвет между людьми, он увидел Мариам с головы до ног, и рванулся к ней, пока толпа снова не сомкнулась перед ним. И в этот момент он заметил, как бритоголовый парень в красной майке широкой веслообразной пятерней схватил Мариам за то место чуть пониже спины, которое очень привлекает мужчин и заставляет их оглядываться и подолгу смотреть вслед его обладательнице. Другой рукой парень попытался обхватить её за талию, но Мариам, резко обернувшись, громко закричала, и стала наносить ему удары по лицу, царапая ногтями в кровь его физиономию.