M&D

– … если смотреть шире, Андрей, очень многие похожи на него, слишком многие. Человек может быть независимым от себе подобных только на необитаемом острове. В обществе каждый зависит от кого-то, поэтому несвободен в своих действиях. А раз несвободен, то действия его просматривоются – у каждого в разной степени. Кто-то по жизни ведомый, а кто-то ведёт. Кому-то можно налепить ярлык – «ведомый по жизни». Такой человек, в каком бы сообществе ни находился – вплоть до маргинального, диссидентского и декадентского – владеет специфическими кодами, по которым легко идентифицируется, и благодаря которым становится объектом зомбирования. Высокий уровень жизни и свобода – очередной мираж. Люди, как и раньше, находятся в рабстве предопределенности; застыли, зафиксировались в своей логической косности и неподвижности, и двигаются в колее полностью детерминированных движений. Амплитуда этих движений – от зачатия до гробовой доски – вычислена с точностью до одного вздоха.

* * *

Следующий день, отзвенев в перестуке колёс, растворился в алкогольных парах. Когда подъезжали к конечной станции, никто не мог с уверенностью сказать, выезжает ли поезд из Волгограда, или приближается к Казани.

– …у вас большая семья, Иван Тимофеевич. Волгоградский филиал недавно отпраздновал десятилетие, приезжал Фёдоров с супругой. Волгоградцы, в свою очередь – часть огромной семьи. Двенадцать филиалов – это сила. Вот наш филиал, люди как приняты десять лет назад, так все и работают, ну, единицы какие-то отсеялись. Остальные работают, и не жужжат. Взаимодействуют между собой, все, что называется, под одним одеялом. Но без лишних телодвижений. Укрыты плотно, как колпаком. Все под колпаком. В этом успех, да?

Кошелев вернулся к теме увольнения Андрея.

– А ты всех удивил с этим Legacy. Все встали на уши – и наши, и ваши. Вернее, твои бывшие хозяева. Они пообещали передать оборудование на апробацию другим клиентам, звонят Лисину, а он им – так вы ж его забрали! Паника возникла, ты бы видел.

– Это был веский аргумент. Благодаря ему я смог поговорить с людьми на понятном языке. Если б не это волшебное слово «Legacy», вряд ли Паоло раскошелился на прибавку к выходному пособию, и оставил мне на память служебную «восьмёрку», к которой так привыкла Мариам.

– Между прочим, Паоло принял на работу жену Лисина. Тот прочил её на должность регионала, но её взяли на полставки, как это по-вашему…

– Part-timer, – подсказал Андрей.

– Вот-вот. Паоло понимает, что она не будет работать, и я своим умом это понимаю, и все это понимают. Даже серый в яблоках конь, которого Фёдоров подарил Лисину – и тот понимает. Но только не Лисин. Двести долларов… Ваши совместители получают двести долларов?

Андрей кивнул.

– … это та сумма, которую Паоло готов дарить ежемесячно своему волгоградскому другу, – продолжил Кошелев. – Интересно, кто нашептал Лисину, что итальянец будет дарить ему девятьсот? Сколько тебе платили в Эльсиноре за твою работу?

Тут до Андрея дошло:

– Ну, вот, теперь хоть ясность какая-то.

Как всё, оказывается, просто. Директор МНТК подставил сотрудника иностранной компании в расчете, что на это место возьмут его жену. Но бородатый шайтан сурово просчитался – шайтан-макаронник не настолько глуп, чтобы брать на ответственную работу жен клиентов, к тому же клиентов упрямых и неуступчивых.

Они посмотрели на молчаливого попутчика. Тот, улыбнувшись, поднял стопку. Молча.

– Послушай, – обратился к нему Андрей, – ты молчишь всю дорогу, скажи хоть что-нибудь. Как тебя зовут?

Попутчик радостно закивал. Андрей нахмурился:

– Я говорю – зовут тебя как?

Тот нахмурился в ответ, и мотнул головой. Оказалось, что он ни слова не понимает по-русски. Кошелев расхохотался.

– А зачем что-то понимать? Всю дорогу жрёшь и пьёшь на халяву, надо только научиться башкой мотать.

Попутчик радостно кивнул в ответ.

Глава 73

Родильное отделение являлось структурным подразделением Республиканской клинической больницы, здание которой представляло собой точную копию волгоградского больничного комплекса. Но функционально это было почти что отдельное лечебное учреждение. Заведующий был как главный врач, а его заместитель – как начмед. На территории больницы строилось здание, куда должно было перебраться отделение, и предполагалось, что это будет уже полноценный родильный дом, а не родильное отделение РКБ.

С Верой Ильиничной Галишниковой и Ноной Ильиничной Галимулиной, зав. отделением и начмедом соответственно, Андрей уже неоднократно общался по телефону, обсуждая заявки. В этот приезд познакомился лично. Новый корпус должен был оснащаться оборудованием, и Штейн, будучи некомпетентен в проведении переговоров по продажам незнакомой продукции, был вынужден обратиться к компаньону. Другая причина – как представитель Джонсона, он был несвободен в своих действиях, увольнение Андрея из Эльсинора – яркий пример того, как не нужно себя вести.