M&D

В середине октября Штейн приехал в Волгоград, чтобы «заняться организацией структуры». Имидж его был уже не тот, что раньше. Тогда был агрессивный коммивояжёр в костюме, галстуке, с чемоданом, набитым рекламными проспектами и образцами продукции. Теперь на нём одежда casual, а таскать с собой что-либо в руках считается моветоном. Кому-то что-то ходить объяснять, показывать, относить бумаги – ещё чего не хватало, пусть исполнители бегают, и решают на своём уровне. Хозяин заработал право ходить свободно и выглядеть в соответствии со своими вкусами, а не в соответствии с каким-то там правилами.

Андрей же видел томную усталость опыта и твёрдый лоб, не чувствующий давления достигнутого потолка. Но не будучи нянькой, к тому же памятуя об оскорбительном отстранении от дел в кардиоцентре, Андрей не стал делиться с компаньоном своими наблюдениями. И занял выжидательную позицию – в надежде, что оппонент сам себя загонит в такой каземат, откуда ему не выбраться.

Первый день они провели, продумывая стратегию (Штейн думал, а Андрей изображал участие). Какая должна быть линейка продуктов, целевая аудитория, мотивация для сотрудников, миссия, какой должен быть образ компании. Составили что-то наподобие бизнес-плана.

Второй день был посвящен работе с персоналом. Штейн объявил, что компании не нужны звёзды и яркие творческие натуры, не нужны революции и прорывы. Нужны серые люди, винтики, которые бы выполняли монотонную работу. Шаг за шагом, визит за визитом, строгое выполнение должностной инструкции, одна маленькая сделка, плюс другая, третья.

Что касается отдела снабжения – Яне Обозной вменялось в обязанность составление «статуса» – отчёта по текущим сделкам, и ежедневная пересылка его по электронной почте в Ростов.

Когда все вышли из директорского кабинета, Штейн удовлетворенно потёр руки:

– Зашибись! Я доволен результатами проделанной работы. Можно расслабиться, и позвонить в Ростов.

И он потянулся к телефонной трубке.

Начало разговора Андрей не расслышал, пропустил, задумавшись над тем, что убиты два дня, и надо навёрстывать упущенное. Штейн говорил Ирине, своей жене, об удовлетворении, полученном на работе.

– …я приеду к тебе, и мы сделаем с тобой трам-пам-пам… мы ведь с тобой зайцы, зайцы-попрыгайцы!

Андрей отвернулся, его чуть не вытошнило.

Глава 70

Очередной sales-meeting состоялся в конце октября в московском представительстве «Эльсинор Фармасьютикалз». Если раньше это мероприятие, отчет о продажах и планирование, растягивалось на несколько дней, то в этот раз должны были уложиться в один. То была очередная кампания по сокращению издержек. Очевидно, в рамках этой кампании из недорогого офиса на Шоссе Энтузиастов представительство перебралось в понтовый офисный центр Plaza на Николоямской улице, стоивший почти в два раза дороже.

Прибыв в офис, Андрей сразу же ощутил что-то неприятно-тягостное. Данила высмеивал послание Паоло, в котором area-manager призывал сотрудников экономить средства компании, не паролировать свои файлы, чтобы руководство могло беспрепятственно их просматривать, исключить из гардероба одежду casual. Шутил он в разумных пределах – достаточно жёстко, чтобы не прослыть жополизом, и достаточно корректно, чтобы не прослыть маргиналом; демонстрируя при этом беспросветный оптимизм и чартоугодную радость жизни.

Как будто ничего особенного, те же сотрудники, и поведение их всё то же, но чувствовался некий холодок отчуждения. Андрей ощущал себя чужеродным элементом среди них. При обсуждении плана продаж его даже ни о чём не спросили, просто проигнорировали, будто его здесь нет. В какой-то момент показалось, что собравшиеся говорят на неизвестном языке – настолько они казались далёкими. Впервые он почувствовал себя не в теме.

Он уже не удивился, когда зашел к бухгалтеру отдать финансовый отчёт, и она, опасливо поглядывая на дверь, сообщила шёпотом, что Альбертинелли просматривал его дело, и потребовал его трудовую книжку. И добавила, что говорит по «страшному секрету, это конфиденциальная информация». Обычный страх офисного планктона перед китообразными.

В конце дня Паоло Альбертинелли позвал Андрея в кабинет Джона Смита, главы представительства, предварительно того выпроводив. Видимо, разговор предстоял серьёзный, не для ушей Джона, специалиста по карандашам и фломастерам. Пригласили Краснова и Ненашева. И в эту минуту Андрей чувствовал себя не участником разговора, который впервые за день должен был коснуться его, а вне разговора, над ситуацией.

Говорил Альбертинелли. Он сидел, развалившись в кресле, смоля, как обычно, свой Merit. Краснов и Ненашев стояли рядом, где-то сбоку. Андрей сидел на стуле напротив босса.

– … мы не можем быть вместе… ты нарушаешь правила… так не может продолжаться вечно… мы расстаемся… – доносилось откуда-то издалека.

Оба непосредственных шефа – и оба уже бывшие – стояли, напрягшись, медленно покрываясь красными пятнами, как нашкодившие второклассники, стараясь не смотреть на своего бывшего подчинённого. Андрей сделал слабую попытку оправдаться:

– Я растамаживал Master, готовил конференцию…