M&D

– Ему нужно убить, значит, тёщу и жену, – говорил Никита следователю, – а за что, короче, что они, что там, плохие отношения, с головой у них не всё в порядке.

Морозко согласился. Соучастники сразу отправились на место готовящегося преступления. По плану Подчуфарова Морозко должен был дождаться, когда женщины выйдут на лестничную клетку, и оглушить их ударами молотка. Однако в тот день ни старухи, как Морозко называл старшую Рукавишникову, ни её дочь, из квартиры не вышли.

На следующее утро заговорщики встретились непосредственно у дома на улице Калинина. Морозко прихватил из дома нунчаки, японское боевое оружие. Подчуфаров одобрил выбор. Морозко занял позицию у дверей лифта, Подчуфаров ждал его на лестнице.

Час спустя женщины вышли из лифта на площадку, где их поджидал убийца.

Заказчик понимал, что в роли наёмного убийцы найденный по объявлению соискатель, мягко говоря, неубедителен. Никиту толкала на риск жажда острых ощущений, а также обещанные шесть тысяч долларов, которых, к слову, у заказчика, в помине не было. Поэтому Подчуфаров сам спланировал преступление по минутам. Морозко лишь надо было точно выполнить его указания.

Но с самого начала всё пошло не по сценарию. Заметив у лифта незнакомца, Рукавишникова-старшая попыталась закрыть за собой дверь тамбура, чтобы убийца не вошёл на площадку. Но Морозко оказался сильнее. Тогда она бросилась к двери квартиры в надежде успеть укрыться там. Но Морозко был уже рядом. Он поочерёдно бил женщин по головам тяжёлыми чушками нунчак.

Когда жертвы перестали подавать признаки жизни, Морозко бросился к Подчуфарову, поджидавшему его на лестничном пролёте. По замыслу последнего, оба трупа предстояло сбросить с балкона. Тогда, мол, решат, что душевнобольная Людмила в припадке столкнула свою мать вниз, а затем бросилась следом.

На месте преступления следователь уточнил:

– То есть ты наносишь женщинам удары по голове, оглушаешь их, переходишь к Подчуфарову, говоришь, что всё в порядке; вы возвращаетесь к квартире, и поочередно скидываете их с 12-го этажа?

Морозко подтвердил, и показал, как было изначально запланировано, и как всё происходило на самом деле. От первоначальной идеи пришлось отказаться.

– Я просто сказал, там что плохо получилось, сказал, крови полно, он сказал: ну, уходим, – объяснил Никита.

Морозко с головы до ног выпачкался кровью, и Подчуфаров не мог себе позволить просто прикоснуться к нему, не то, чтобы помогать тащить трупы. Исполнитель заикнулся было о деньгах, но заказчик оборвал его: «Созвонимся!»

Один из этих звонков и позволил распутать дело.

Следствие было закончено, но у Галеева остался вопрос, но который он так и не мог найти ответ: как Никита Морозко (сразу же прозванный «отморозко»), фактически уже состоявшийся преступник, разгуливал на свободе, и его, после всех задержаний, ни разу не дактилоскопировали? Двадцать семь эпизодов – угон машин, кражи со взломом, уличные ограбления. Оказалось, он был дилетантом только в убийствах. И каждый раз он каким-то мистическим образом избегал наказания, отделываясь максимум исправительными работами. То шёл в группе, и на нём не оказывалось должного количества вины, то активное вмешательство матери. А может, внешность заставляла искать более виноватого среди других соучастников, а его, отморозко, обеляла, делала невинной жертвой, которого плохие парни заманили на место преступления?

Но почему же всё-таки не сняли отпечатки пальцев, ведь должны были? Это сэкономило бы время, усилия, и средства налогоплательщиков! На этот вопрос Галеев так и не нашёл ответ.

Из материалов дела:

Следователь Галеев: «Мотивы совершения преступления?»

Морозко: «Деньги были нужны, кроме того, как бы ответственность больше на заказчике».

Следователь Галеев: «Ты считаешь, что в этом повинен больше Подчуфаров, заказчик?»

Морозко: «От него всё исходило, я-то в общем-то палач».

Таким образом, убийца никак не мог сказать, что же его заставило пойти на преступление, он просто говорил (не без некоторой гордости) следующую фразу: «Что я? Я – киллер!»

Подчуфаров, в свою очередь, когда его прижали к стенке, также попытался переложить вину – с себя на исполнителя:

«А киллер – это престижно, говорит он мне. Вы представляете?! Нормальный человек может так сказать?!»

Морозко и раненый им оперативник Григорьев почти ровесники. Увы, нынешней молодёжи фигура преступника кажется куда более романтической и притягательной, нежели страж закона.

* * *

Слово было за судом. Следствие предоставило в его распоряжение исчерпывающие доказательства. Макара Подчуфарова городской суд приговорил к 15 годам лишения свободы за соучастие и подстрекательство к убийству. Никиту Морозко медицинская комиссия признала невменяемым. Диагноз: шизофрения.

И, возможно, следователь Галеев остался бы доволен результатами своей работы, если бы не два обстоятельства. Во-первых, Морозко вышел на суд как сложившийся рецидивист.