M&D

Версию разбойного нападения следователь отверг сразу. Сорокалетняя Людмила Рукавишникова, страдавшая психическим расстройством, и её мать работали уборщицами в библиотеке; жили, как говорится, божьей милостью, у погибших попросту нечего было похищать. Кроме того, преступник не попытался даже проникнуть в квартиру, хотя Людмила уже держала в руках ключи от входной двери. Смерть настигла женщин на пороге собственного жилища. Это напоминало больше почерк наёмного убийцы, нежели грабителя с большой дороги. Так устраняют неугодных политиков, конкурентов по бизнесу, нерадивых должников. Но какая корысть в убийстве двух беззащитных женщин, одня из которых больна, а другая достигла преклонного возраста? Напрашивался один ответ: убийство из-за квартиры. В последнее время этот способ разрешения жилищных проблем стал, увы, одним из самых распространенных.

Следователь опросил соседей, но те мало что знали об обстоятельствах жизни покойных. Вспоминали, правда, что не так давно Людмила собиралась замуж, но её избранника так никто и не увидел. Сразу же было установлено, что третьим лицом, прописанным в квартире, был муж Людмилы, Макар Подчуфаров.

Биография Подчуфарова говорила сама за себя: он был трижды судим за ношение оружия, за мошенничество, и за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. Отсидев в общей сложности больше пяти лет, Подчуфаров вышел на свободу всего за полгода до драмы, разыгравшейся на лестничной клетке.

Когда следователю стали известны все эти подробности, Подчуфаров сразу же стал подозреваемым номер один. Людмиле Рукавишниковой было около сорока, личная жизнь у неё не сложилась. Её мать, Раиса Рукавишникова, тяжело переживала судьбу дочери. Со временем желание выдать её замуж стала идеей фикс. И внезапно появившийся на горизонте Подчуфаров показался подходящей кандидатурой. Вскоре состоялась их свадьба.

Что же привлекло в этом альянсе Подчуфарова? Квартира, полагал следователь. Получив прописку, Макар тут же покинул новоприобретенную супругу. Но Раиса Рукавишникова мечтала о реальном, а не о фиктивном браке для дочери. Как знать, может быть, в грёзах она видела себя окружённой на старости лет внуками и заботой дочери и зятя. Осознав, что её мечты рухнули, мать с согласия дочери обратилась в суд с иском о расторжении её брака с Подчуфаровым и принудительной выпиской из квартиры. Подчуфаров знал, что в случае естественной кончины старшей Рукавишниковой ему не составит труда отправить душевнобольную супругу на длительное лечение. Но судебный иск выбил у него почву из-под ног.

Итак, мотив следователь для себя определил. Древняя мудрость гласит: хочешь узнать, кто это сделал, пойми, кому это выгодно. Смерть Рукавишниковых могла понадобится только одному человеку – Подчуфарову. Он становился единственным наследником покойных и полноправным собственником квартиры по улице Калинина. Следователю уже казалось, что дело раскрыто. Оставалось собрать материальные доказательства, а за ними далеко ходить не пришлось. На месте преступления убийца оставил следы ботинок с характерным протектором, микроволокно из своей одежды, и отпечатки ладоней. Нужно было их сверить с отпечатками Подчуфарова.

Результат экспертизы подействовал на Галеева как холодный душ: все следы принадлежали одному человеку, но это был не Подчуфаров. Ну что же, Подчуфаров мог поручить исполнение задуманного подельнику, – рассуждал следователь, – благо за время, проведенное за решеткой, он приобрёл обширные связи в криминальной среде. Предстояло отработать эти связи.

Но ни среди знакомых Подчуфарова, ни среди тех, с кем он сидел на нарах, не оказалось человека, чьи следы были изъяты на месте убийства. Мало того, убийца вообще не числился в картотеке и никогда ранее не был дактилоскопирован.

Мерой пресечения для Подчуфарова был избран арест. Его поместили в следственный изолятор. Но со своим тюремным опытом подозреваемый чувствовал себя в камере, как рыба в воде, и упрямо повторял в ответ на все вопросы: «Не знаю, не видел, не виновен». Подчуфаров знал: если в течение тридцати суток следствие не предъявит доказательств вины подозреваемого, его придётся освободить из-под стражи. Следователь знал это не хуже.

Подчуфаров не мог не понимать, что подозрение сразу же падёт на него, поэтому предпочёл совершить преступление чужими руками. Но чьими? Следователь Галеев поставил себя на место преступника. Итак, ему нужно найти исполнителя убийства. Знакомые и коллеги отпадают, на них розыск выйдет в первую очередь. Среди готовых на всё маргиналов искать убийцу небезопасно: нет гарантии, что, сделав своё дело, исполнитель не станет шантажировать заказчика. Как же быть? Не подашь же, в самом деле, объявление в газету: «Ищу убийцу, оплата сдельная»!

Хотя, обратная ситуация, когда исполнитель предлагал свои услуги в прессе, в следственной практике встречалась, причём в его собственной.