Лжедмитрий. Новая заря

Новость о разгроме войска Мстиславского под Коломной дошла до Москвы с изрядным опозданием и еще большим искажением. Кое-как добравшиеся до столицы стрельцы поделились своими наблюдениями, обильно сдобренными приукрашенными этюдами, комментариями и откровенными фантазиями. К тому моменту Дмитрий уже успел разгромить Герая под Серпуховом и Коломной, ожидая под Тулой остатки его армии. Но в Москве о том не ведали. До них дошли сведения только о том, что Мстиславский разгромлен, а бесчисленная армия степи надвигается на столицу.

Уныние и ужас охватил жителей.

– Ты понимаешь, что это конец? – Хмуро поинтересовался Василий у Патриарха с порога, завалившись к нему… в гости.

– Не понимаю. О чем ты?

– Крымский хан займет Москву и…

– Нет.

– Что нет?

– Он не займет ее.

– Почему? – Удивился Василий.

– А почему он ее должен занять? – Повел бровью Патриарх.

– Так Мстиславский разбит! Наголову!

– И что? – Продолжал недоумевать Иов.

– Как что? Ты издеваешься что ли?

– До нас разве дошли новости о разгроме легиона?

– Там меньше пяти тысяч строевых! О чем ты говоришь?! Разве он выстоит против такой силищи?!

– Под Ивангородом он выстоял против огромного войска шведов. Один к пяти, а то и к шести. А швед – он не крымчак. Покрепче будет.

– Ты так веришь в Дмитрия? – Искренне удивился Шуйский.

– Я верю себе и тому, что еще не выжил из ума. Ты разговаривал с этими стрельцами?

– Да.

– Понял, как, а главное, сколько они шли до Москвы?

– Так седмицу, не больше. До Коломны-то не далеко.

– Все так. Недалеко. Так вот беда – шли они не маршем, а как могли. Обоз-то Герай взял. А им пришлось как-то пропитание искать. Кого не начну расспрашивать – все больше по деревням окрестным, да селам блуждали, медленно пробираясь к Москве. Три-четыре седмицы – вот минимум то время, что они шли.

– Допустим. И что с того?

– А то, что Герая под Москвой до сих пор нет. И где он – мы не знаем.

– Как и где Император.

– Верно, – кивнул Патриарх. – Возможно, он сейчас его уже разбил или вьется, изматывая боями. Нам того не ведомо. Известно только то, что каким-то образом он удерживает Герая от продвижения на Москву. А значит, жив – здоров и легион его цел. Ну, насколько это возможно. Во время Ливонской кампании он тоже никому и ничего не говорил до самого его завершения. Мы здесь узнали о том, что он побил шведов на Валдае, когда он уже Ригу взял и безобразничал в Балтийском море.

– Так ты хочешь Москву без защиты оставить? – Прищурился Василий. – Если его разобьют, куда Герай придет? Сюда. Кто ему отпор будет давать?

– Куда придет? Так в Москву.

– Вот о том я речь и веду.

– Не о том ты говоришь и не с тем, – холодно произнес Патриарх. – Ступай к Государыне-Императрице да предложи возглавить оборону города. Она баба толковая. Не откажет.

– Она – баба.

– Баба, помазанная на Императорский престол. Она законный соправитель Дмитрия. Ей и решать.

Василий Шуйский раздраженно посмотрел на Иова и, ничего не говоря, вышел.

Глава 3

18 января 1608 года, Москва

Василий Шуйский, уйдя от Патриарха, начал истово работать с электоратом.

Соус был один – подготовка к защите Москвы. К Марине он так и не зашел, демонстративно ее игнорируя. Однако про Дмитрия отзывался в самом лучшем ключе. Дескать, пока Император из последних сил сдерживает татар, мы здесь прохлаждаемся. Он выигрывает нам время, чтобы подготовиться и защитить город. А мы? Ну и так далее.

Таким образом, он выступал, позиционируя себя как сторонника и сподвижника Дмитрия, завязывая на себя тех, кто тяготел к Императору, но не хотел подчиняться женщине. Марина не вмешивалась. Да и что она скажет? Он ведь про нее ни слова дурного на людях не говорил. Просто игнорировал, будто бы ее и нет. Ей оставалось только нервничать, готовиться к какой-нибудь каверзе и пытаться связаться с мужем.

Голубиная почта практически не работала.

Зная о том, что в городах Руси практикуется связь голубями, Герай привез из степи с собой много хищных птиц. Поэтому, сообщения из городов могли уходить только первые полдня – день. Потом связь прерывалась практически полностью. Разгром его войска привел к тому, что под Серпуховом, а потом и под Коломной на свободу попало много хищных птиц. Как итог – голубиную почту полностью парализовало, нанеся огромный урон птичьему поголовью. Поэтому Императрица сидела в неведении и утешалась только словами Патриарха, указывающего на слабость позиций Шуйского.

Широкой массе горожан же это было малоинтересно.

Они знали только одно – от Дмитрия ни слуху, ни духу, и где-то под Москвой бродит огромная армия степняков. А потому начинают сплачиваться вокруг весьма харизматичного лидера – Василия Ивановича Шуйского. Его палаты стали стихийным клубом по интересам.