Лже-Абсолют

И однажды явился убийца. Его проинструктировали, что Алексей Городецкий необычайно ловок и опасен, что операцию нужно провести с особой тщательностью, представить все как месть маньяка-сатаниста. Убийца несколько дней следил за отцом Серафимом, узнал полный распорядок его дня, маршрут передвижения. Хотя, какой это маршрут? От храма к келье и обратно. Вскоре он дождался удобного момента: монахи отдыхали, прихожан было немного… Пройдя по пустому монастырскому двору, убийца подошел к келье отца Серафима, постучал, тихим голосом попросил аудиенции. И услышал:

— Входи, путник.

Он толкнул дверь, вошел, внутренне радуясь первой удаче. Монах стоял посреди кельи и с удивительно доброй улыбкой смотрел на него. Убийца невольно смутился.

Однако он хорошо помнил инструкции: «Даже если он будет перед тобой без оружия, покажется слишком смирненьким, не верь! Он мгновенно выхватит пистолет и прикончит тебя».

Это заставило убийцу повести себя с особой осторожностью, он решил усыпить бдительность противника.

— Видите ли, отче…

— Вижу, сын мой. Пришел наказать за прошлые грехи? Я ждал… Ждал тебя именно сегодня. Оружия у меня нет, не бойся. Стреляй, я уже помолился.

Убийца невольно оторопел, растерялся… На лицах своих жертв он обычно видел страх. И никогда еще ему не доводилось лицезреть в глазах приговоренного к смерти такой ЛЮБВИ. Когда-то, в далеком детстве, с такой же любовью и добротой смотрели на него мать и отец. И мать обычно говорила: «Постарайся, сынок, никому и никогда не приносить несчастья».

Волна такой же любви словно омыла киллера. Бороться с состраданием к безоружному оказалось выше его сил. Рука не слушалась, палец отказывался нажимать на курок. Он понял, что НЕ СМОЖЕТ УБИТЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.

И тогда он бросился прочь! Бежал, осознавая, как непросто будет держать перед заказчиками ответ за провал. Последний брошенный на златоглавые купола храма взгляд и… он пал ниц, из груди вырвался крик раскаяния.

Эпилог Песнь прощания

Если ты хоть немножко поэт, то устреми взгляд на ночное небо, и увидишь там не просто звезды, а игру, такую странную и непонятную. И почудится тебе, будто каждая из маленьких далеких сверкающих точек — аналог конкретного человека. У любого из нас есть своя звезда!

И ведет она земного двойника необычными путями, тернистыми тропами. Сколько же тягот, лишений порой испытываем мы, прежде чем найдем свою планиду. Но еще тяжелее тем, кто так и не найдет ее, или встанет на путь страшный, жестокий, и звезда его никогда не воссияет Любовью, а будет мерцать холодным убийственным светом.

Из окна своей маленькой кельи отец Серафим также любил смотреть на звезды; смотрел и молился о всеобщем прозрении. Однажды, как видение, явился к нему добрый друг Федор Москвин. Монах узнал его, хотя тот сильно изменился: уменьшился в росте, тело стало тоньше, голова несоразмерно выросла. Федор ничего не говорил, лишь смотрел и смотрел, а по щеке катилась слеза.

«Что же мне делать, отче?»

И монах ответил:

— Молись, сын мой! Господь не оставит свое чадо, где бы оно ни находилось.

«Человек слаб! Ведь как же она меня звала… Какие стихи читала!»

— Хорошо, что читала стихи, у каждого должно быть стремление к Красоте, возможно, вместе с ней и к ним придет спасение…

Блещут россыпями огней улицы, а в маленькой келье горит единственная лампадка; все молится и молится монах о заблудших душах… И верит он, что мир изменится, что придет к нему даже Селезнева и скажет: «Хочу искупить неправедную жизнь!»

Нельзя не верить! Пускай даже, искушая, грозно встают на нашем пути пирамиды — таинственные проводники в мир вечного обмана — Лже-абсолюта…