Лже-Абсолют

Дивный лик исчез, его закрыли вновь набежавшие тучи. Но и этого короткого свидания оказалось достаточно, чтобы Алексей сделал ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР. Рядом опять раздался знакомый голос господина с золотыми зубами, отчаянно убеждавшего, что все это блажь, что Городецкий обречен на вечный союз с силами иными. Из-за кустов показались напоминающие змей пальцы, только теперь они уже не могли напугать раскаявшегося грешника. Змеи увеличивались, меняли обличия, превращаясь в пышногрудых красавиц, завлекающих Алексея сладостными телодвижениями. Земля вдруг закачалась, рытвины и ухабы мешали двигаться вперед. Но слух Городецкого не внимал больше лукавым словоблудиям, глаза не видели препятствий. А если он падал, то безропотно поднимался и шел дальше.

К цели, которую сам для себя выбрал!..

В келью отца Павла тихонько постучали, монах молча поднялся, открыл дверь. На пороге стоял бледный худой человек. Он был еще молод, однако лицо его изрезали морщины. Монах сказал:

— Проходите, присаживайтесь. Я ждал вас.

— Ждали? Меня?..

Пришелец решил, что отец Павел ошибся.

— Отче, вы, вероятно, с кем-то спутали меня.

— Нет, не спутал.

Молодой человек, а это был ни кто иной, как Алексей Городецкий, подивился маленькому чуду. Впрочем, он слышал о прозорливости отца Павла. Потому и пришел к нему.

— Рассказывайте, — предложил монах.

Алексей замялся, не представляя, с чего же начать рассказ, отец Павел пришел на помощь, ласково подбодрил:

— Рассказывайте с самого начала.

Городецкий стал говорить сбивчиво, неуверенно. Но потом, взяв себя в руки, поведал всю историю своей жизни. Монах слушал внимательно, ни разу не перебил, пока Алексей не закончил.

— …Вот и все, отче.

— Чего же ты хочешь, сын мой?

— Хочу знать: простится ли мне хоть малая часть моих грехов? Могу ли я еще прийти к Богу?

Отец Павел с укоризной ответил:

— Прийти к Господу предстоит каждому из нас, чуть раньше или чуть позже.

— Тот с золотыми зубами… Почему он выбрал именно меня?

— Разве ты так и не понял? Порок постоянно обещает нам манну небесную, задача его такая: в сети нас всех завлечь. Добру завлекать не нужно, просто призовет к служению, а уж решать нам… Думаешь, только к тебе приходил золотозубый?.. Ко мне тоже.

— К вам?!.. Но про вас говорят…

— Мало ли что говорят, ты им не верь. Кто я? Ничтожнейший из ничтожных! Даже Господа нашего сатана пытался соблазнить, когда Тот постился в пустыне.

— Как вы правы, отче. А чудесный лик, что явился мне? Что это такое?..

— Господь, прежде всего, обращается к грешникам. Они нуждаются в его помощи. Было ли это знамением? Не знаю. Но радостно мне, что душа твоя устремилась к Богу, и ноги сами привели сюда.

— Отче, знавал я многих из моей… профессии; они совершали убийство, а потом шли в храм, ставили свечу. Да что они! Вожди, которые губят страну, также стоят в храмах со смиренными взорами…

— А ты не думай о них, они сами ответят перед Высшим Судом. Вспомни лучше апостола Павла. Ведь тоже вначале имел грехи, да не малые: гнал христиан, писал в Рим доносы. А стал АПОСТОЛОМ.

Отец Павел вновь посмотрел на Алексея, посмотрел так, будто знал его желания, сомнения. И все же спросил вновь:

— Чего же ты хочешь, сын мой?

— Стать послушником. Только вот достоин ли?

— Для любого человека служить Господу дело достойное.

Так Городецкий остался в монастыре. Работы он не чурался, готов был трудиться за двоих, за троих. А потом, уставший, опускался на колени и молился, молился. И из бренного тела уходила всякая усталость.

Чем больше он постигал суть Божественного учения, тем сильнее хотелось взывать к людям: «Почему вы бежите от Истины? Почему создаете для себя миры грез, где царят собственные законы, мораль? Вам не нравится мир Создателя? Может, вы сами виноваты, ибо нарушаете завещанные вам заповеди. Изучайте их, живите по ним, и тогда не нужно будет никакой страны иллюзий, реальность станет гораздо лучше ее!»

Позже он получил ответ и на этот вопрос, и на многие другие…

Настал час, когда Алексей принял постриг. Он получил имя отца Серафима. И в новом своем статусе он отличался даже от других братьев обители исключительным усердием, которое шло от сердца его. Бывали дни, когда он молился сутками, запираясь в своей маленькой келье, и едой ему были несколько просвирок. Лишь прикоснувшись к познанию Высшей Сущности, он уже не боялся «возмездия за прошлое». Человек может по-разному оценивать свои деяния, и только Главный Судия дает им беспристрастную оценку.

Спустя некоторое время многие монахи начали замечать, что слова отца Серафима странным образом сбываются. Слух о «чудесном провидце» из монастыря, разнесся далеко по округе. К Серафиму отовсюду зачастили верующие; все просили совета. Отче обычно отвечал: «Чем я, человек грешный и малодуховный, могу помочь?» Но в совете не отказывал. А когда благодарные люди совали подношения, он просил их:

— Отдайте лучше нищим. Им нужнее.

Так, помимо воли монаха, ширилась его известность.