Лыжная прогулка (СИ)

Между тем, Серёга возился со своим обозом (такое прозвище его сумке дал Сашка). Пакет за пакетом он вынимал из неё, будто она была без дна. Когда тумбочка забилась, добрая половина имущества Серёги лежала на кровати. Я предложил добавить их к нашей баррикаде против ветра, которая с виду казалась не вполне надёжной. Но вот укрепление объёмными свёртками сделало из неё хорошее укрытие... Питонов смело и резко побросал свои тюки и, должно быть, сразу забыл о них.

Вдруг я заметил кусок нависшей над моей койкой белой штукатурки.

- Весело будет, если она ночью на меня свалиться, - пробурчал я, устремив взгляд в потолок.

- Я наверх хочу, наверх, - передразнил меня Серёга.

- Переезжай ко мне, если свалится - не достанет. Ток тоже наверх, я внизу люблю спать - справился Сашка.

Я ловко перекинул кофту и прыгнул на противоположную сторону. Всё затряслось и загрохотало. Высокие кровати закачались. Сашка никак не ожидал такого поворота событий. Он отпрянул в сторону, будто над ухом прогремел выстрел. Наверное, он подумал, что ложе над ним может провалиться от такого неэлегантного приземления, как у меня.

Серёга заржал, я подхватил, а Сашка посмотрел на нас исподлобья.

После мы побродили по корпусу, в котором в большинстве своём лежали уставшие спортсмены, отходившие от дневных тренировок. Выскочили на улицу и направились исследовать спортплощадку. Она была и впрямь отличная! При дальнем осмотре я упустил целый ряд экспандеров различной жёсткости, а ведь это незаменимая вещь, особенно для середины спины. Я снял перчатки и схватился за калёную трубу, раскачался и сделал выход силой. Зря, конечно. Не размятый был. Плечи смачно прохрустели и начали малость ныть. Но, покрутив руками, я избавился от дискомфорта. Сашка, обхватив ладонями брусья, вышел в стойку и отжался раз десять, причём, опускаясь ниже параллели. Неудивительно! Любимое упражнение! Толстовка сползла на грудь, оголив рельефный живот.

- Ребята, слезайте, холодно же! - прокричал Александр Тимофеевич, идущий рядом с поджарым Жирневым.

- Ничего себе! Вы чем-то занимаетесь? - спросил он.

Серёга взял слово.

- Да, гимнастикой занимаемся. Уже пять лет.

- Моим бы так научиться, будут тогда вообще все соревнования с налёта брать... - прозвенел Жирнев.

- Может, мы завтра утром мастер-класс проведём? - спросил Серёга, обращаясь к нему.

Но вот кто, спрашивается, его за язык тянул? Зимой, по идее, ни о каком мастер-классе не может идти и речи. Помимо банальной плохой и неблагоприятной погоды, существует такая вещь, как хват. Летом ещё ничего, максимум, можно мозоль сорвать, а вот зимой, когда кожа обмякла за осень, вертеться на замершем турнике - стирать руки в кровь...

- Да ты о чём? Мороз какой! - вмешался Александр Тимофеевич.

- Пустяки, справимся, правда, пацаны?

Ну мы, конечно, чтобы, так сказать, не посрамить достоинство, ответили, мол, да, никаких проблем, а сами аж заскрипели зубами.

- Вы смотрите, чтоб не в напряг было. Завтра, перед зарядкой продемонстрируете. А сейчас айда в столовую, время ужина.

- Так точно! - проговорил Серёга и зашагал в кузню мощных и здоровых тел.

Когда покушали и вернулись в комнату, отчитали Серёгу за такие выпады, тем более, несогласованные. Возможно, он забыл, как было в прошлый раз. А вот я и Сашка помнили.

Два года тому назад нас попросили урок провести по физкультуре. Физрук разъяснил, мол, покажите пару упражнений и дело с концом. Но нет! Мы парни удалые, азартные! Весь урок крутились, отжимались, подтягивались, несмотря на погоду. В итоге, в конце занятия кожа на ладонях стёрлась так, что мне почудилось, будто я видел сухожилия...

Встали рано, готовились в незапланированному выступлению по милости Питонова... Умылись, оделись и размялись сразу в комнате, чтобы в назначенный момент выбежать и на горячую отбарабанить. В процессе бранили Серёгу, конечно.

Без пяти минут рванули на площадку. Там ни души. Гробовая тишина. Вдруг запоздавшая сова пролетела в небе, неся в клюве мышку. Больше живности, кроме нас, не наблюдалось.

Ждали, ждали, озябли наконец. Рванули обратно. Тишина, как и до подъёма. Приоткрыли дверь комнаты Жирнева, где спал и Александр Тимофеевич. Спёртый запах алкоголя и сигарет, духотища. Мы смекнули, что к чему и смело пошли в комнату.

Вчера вечером, видимо, старые друзья отметили свою встречу. Жирнев подымал весь народ. Каждый знал, что его обязательно разбудят, а потому спокойно прозябал в тёплой и, наверное, уютной постели.

- Подъём! - послышалось где-то через час, как мы пришли обратно. Трезвонящий голос просто разрывался. - Проспали! Подъём!

Ввалился Жирнев.

- Ребята, вы простите, сегодня не получится, завтра давайте? - говорил он, опёршись на косяк двери. Правая щека припухла, и веко частично не двигалось.

- Завтра похолодание, говорят. Навряд ли получится... - с глубоким отчаянием пробурчал Сашка.

- Эх! Похолодание... Жаль... Ладно, одевайтесь на завтрак.

Фух! Пронесло! Ясенев отыграл блестяще.

Мы вкусили вкуснейшей гречневой каши с топлёным молоком и напялили болоньевые штаны для скорой поездки на лыжах. Прокусанная щека всё ещё ныла.