— Тогда сначала меж собой договоритесь, что вы все ко мне претензий не имеете! А я с одним договорюсь. С главным.
— Разумно...
Толпа скучковалась, вырабатывая соглашение. Я смотрел на Дона. Тот замер и молча смотрел... Надеялся, что всё так и решится? Эх, Дон, не туда ты смотришь. Чего на стадо смотреть? Стадо никогда ничего не решает. Ты на рожу Хайда посмотри, как он, пидарас, ухмыляется гнусно. А ещё посмотри на эту шалаву рыжую, которая, на этот раз в приличной одежде — в шубке и в сапожках — выскочила из двери за спиной благоверного и на цыпочках, неслышно, подбирается ко мне. Вот где судьбы-то решаются. Всё и всегда решают три человека, из которых один — лох, другая — п**да. То есть, по факту, один человек. И этот человек — я.
— Готово! — Шоу повернулся к Хайду. — Договаривайся со мной. Как только мы заключим соглашение о том, что с завтрашнего дня ты начнёшь продавать дрова по рекомендованной цене, я обязуюсь оставить тебя в покое, и все эти люди тоже. Если по вине — прямой или косвенной — кого-то из нас посёлок пострадает, каждый из нас заплатит штраф в десять тысяч золотых и получит срок заключения — год.
— Годится! — обрадовался Хайд. — Договариваемся.
Он спустился с крыльца и попёр на Шоу с вытянутой рукой. Тот шагнул навстречу. Когда они встретились и пожали руки, у них над головами вспыхнули восклицательные знаки. Хайд расхохотался, а рожа Шоу перекосилась от какой-то неприятной эмоции.
— Что-о-о? — взревел он.
— Валите отсюда, недоумки! — Хайд сунул ему под нос средний палец. — Я буду продавать дрова по рекомендованной цене, если у меня когда-нибудь будет лесопилка! Но у меня её нет! Аха-ха-ха!!!
Хайд начал плясать, как еб*нько, а Сью наконец-то добралась до меня.
— Он переписал на меня лесопилку, — прошептала она мне на ухо. — Одно рукопожатие — и лесопилка твоя, соглашение готово. Я буду управляющей, моя доля — пятьдесят процентов.
— А Хайд тебе сколько давал?
— Семьдесят!
— Иди, ему в уши свисти.
— Ну, хорошо — тридцать пять процентов он мне давал.
— Вот и от меня — пять получишь.
— Ч... Чего?!
— Слышь, Дриада. Ты на меня посмотри. Мои пять процентов — это как его семьдесят! И потом, мы ж распишемся. Бюджет всё равно общий будет.
— Ты серьёзно? — выдохнула Дриада.
— Какие уж тут шутки. Да я тебе платье из золотых монет закажу. Коротенькое такое, чтоб едва задницу прикрывало. Как начну тебя в нём обожать — монетки так и зазвякают, так и забрянчат...
Взгляд Дриады мечтательно затуманился.
— Согласна! — шепнула она и протянула мне руку.
Ну что за ё*аный вопрос? Конечно же, да!
Я сморгнул буквы и оценил обстановку вокруг.
Хайд, истерически ухахатываясь, продолжал плясать.
Шоу стоял перед ним, опустив голову, и, кажется, мучительно боялся повернуться и посмотреть в глаза людям, которые под его началом только что жидко-жидко обосрались.
Толпа безмолствовала. До них мучительно дошло, какого дурака они сваляли.
Ну ребят, блин, ну сами ж виноваты! Я понимаю, вас тут расслабили охренительно, этим условным средневековьем. Вы и привыкли, что всё по честнаку. А рулят-то всё равно скоты, у которых на**ательство — в крови.
— Ну? — затормошила меня Сью. — Давай! Ты же обещал уговорить Донни согласиться на наши условия!
Эти слова донеслись до ушей Дона. Тот повернулся в нашу сторону. Страшен был его лик. Я чуть кирпичами не обосрался.
Да...
Моё внезапное перевоплощение произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Толпа дружно ахнула. Дриада Сью — та просто завопила, шарахнулась и упала в снег, да там и осталась. А у Дона отвисла челюсть.
— Такая херня, Дон, — развёл я руками. — Ты извиняй, но я мимоходом лесопилку отработал. — Повернулся к толпе и, повысив голос, сказал: — Всё по красоте, мужики! Дрова будут продаваться по рекомендованной цене.
— Что происходит? — завизжал Хайд, который внезапно осознал, что отстал от жизни на миллион световых лет. — Сью, что ты сделала?!
— Я спала с Мёрдоком?! — крикнула Сью, не то чтобы отвечая на вопрос, а скорее просто охеревая от осознания.
— Фигасе — спала! — воскликнул я. — Да если б ты там уснула, я б тебе башку проломил! Это ж оскорбление.
— Шлюха! — Хайд высрал в руку меч из интерфейса и понёсся на свою благоверную. — Проститутка, тварь, ненавижу-у-у!