Лузиады

И звезд гирлянды небосвод высокий,

Как маргаритки поле, оживили.

И не было в тот час ветров жестоких,

Они в своих пещерах опочили.

Лишь часовые на посту стояли

И спящих неусыпно охраняли.

59

Но только розоперстая Аврора,

Свои в ласа небрежно распустив,

По небу пронеслась с младым задором,

Гипериону путь освободив,

Проснулись океанские просторы,

И моряки, к работе приступив,

На славу всю армаду разубрали,

Поскольку в гости мавров ожидали.

60

Правитель островов, томясь тревогой,

Боялся, что привел попутный ветер

К его брегам кочевников жестоких,

Не знавших пораженья в целом свете.

Он знал, что Константин в краю далеком

Оставил туркам свой престол заветный,

И устремился по рассветным водам

Он в гости к незнакомым мореходам.

61

Достойно капитан высокочтимый

Приветил мавра и его придворных.

Как вечной дружбы знак неоспоримый,

Подарок гостю он вручил проворно.

И угостил цукатом несравнимым,

Бокал наполнил влагой огнетворной.

Пришлось по сердцу мавру угощенье,

И с радостью он принял подношенье.

62

А моряки армады величавой

Обсели снасти, глядя с удивленьем,

Как мавр, отведав сладких яств на славу,

Разглядывал морское снаряженье.

Вдруг с ласковой улыбкой гость лукавый

Спросил, пытаясь тщетно скрыть смущенье,

Не турок ли случайно горделивых

К нему направил ветер прихотливый.

63

И пожелал страницы книг священных

Воочию правитель лицезреть,

Стремясь о мореходах дерзновенных

Сужденье справедливое иметь.

Затем спросил с улыбкой неизменной,

Нельзя ли ради дружбы повелеть,

Чтоб принесли оружье боевое,

Что Луза сыновья везли с собою.

64

Ответил Гама, флотоводец славный,

Чрез толмача к пришельцу обращаясь:

"Я расскажу тебе, мой гость державный,

Во что я верю и за что сражаюсь.

Противно племя турок мне злонравных,

И не для них я по морям скитаюсь.

Я горд, что здесь Европу представляю

И в Индию дорогу пролагаю.

65

И верю я в того, кому подвластно

Все зримое и скрытое от взора,

Кому все в мире дольнем сопричастно,

В того, кто сотворил земли просторы,

Кто грешных нас любил любовью страстной,

Кто предан был мученьям и позору,

Кто смертью смерть попрать с небес спустился,

Чтоб смертный к горним высям приобщился.

66

Я не привез Священное Писанье,

Нам данное от богочеловека,

Мы память о Спасителя деяньях

В душе храним от века и до века,

Не доверяя скудным начертаньям.

Что до оружья, то клянусь навеки:

Как друг узришь ты наше снаряженье,

Чтоб никогда не зреть его в сраженьях".

67

И, повинуясь Гамы повеленьям,

Арабу мореходы показали

Кольчуги, почерневшие в сраженьях,

Мушкеты, ядра, пики и пищали,

Щиты в чеканных дивных украшеньях,

И шпаги из дамасской чистой стали,

И арбалеты, стрелы, протазаны

Все маврам предъявили без обмана.

68

Тут к пушкам мавр приблизился лукавый,

А пушкари - наследники Вулкана

Стояли близ орудий величавых,

В душе над мавром тешась невозбранно.

Не заряжая, даже для забавы,

Орудий по приказу капитана:

Для храбрецов честь небольшая в том,

Чтоб средь овец прослыть свирепым львом.

69

Мавр осмотрел, не выказав волненья,

Все, что любезно гости показали,

Внимал всему он с мрачным озлобленьем,

Но вслух не выражал своей печали.

Он Гаме изъявлял лишь восхищенье,

Решив, что дни отмщенья не настали,

И до поры скрывал свои мечтанья,

Как гордый флот отдаст на растерзанье.

70

И попросил достойный капитан

У властелина кормщиков надежных,

Чтоб к берегам далеких чудных стран

Путь верный обрести и непреложный.

Тот обещал, тая в душе обман,

Всех обольстив учтивостию ложной.

Он, если 6 мог, пред всем честным народом

Казнил бы дерзновенных мореходов.

71

Он распалился злобой непомерной

И сердце горькой истомил обидой,

Узнав, что видит христиан примерных,

Потомка чтущих славного Давида.

Пришельцам другом притворившись верным,

О страшной мести размышлял он скрыто.

Нередко прежний друг, предав былое,

Встречает нас коварством и враждою.

72

Но наконец с почтением притворным

Мавр с храбрым капитаном распростился,

И по волнам Нептуновым проворно

Он к берегу родному устремился.

А там рой многочисленных придворных,

Владыку ожидая, суетился.

Правитель, мучим злобой роковою,

В молчании прошел в свои покои.

73

Меж тем в сиянье звездного престола

Угрюмый Вакх, в раздумья погруженный,

Терзался, очи устремляя долу,

Успехами лузиад угнетенный.

Но вдруг обрел он снова вид веселый,

Узрев, как мавр, коварством распаленный,

Желает смерти доблестных героев.

И рассуждал лукавец сам с собою:

74

"Уже давно сулил мне рок жестокий,

Что ниспошлет он в Индии победы

Питомцам Португалии далекой,

А мой удел - бесславье, плач и беды,

Но мой отец - сам громовержец строгий,

И должен рока я презреть заветы.

Зачем мне ждать, пока судьбина злая

Свершит свой суд, всего меня лишая?

75

Уже хотели боги, чтобы правил

Филиппа сын землею отдаленной,

И Марс повсюду власть ему доставил,

Над Индией простер его знамена.

Но ныне к славе рок слепой направил

Столь малого народа легионы,

Что вряд ли македонец своенравный

Себя сочтет потомку Луза равным.

76

Ловушку португальцам я устрою,

Чтоб им не дать узреть зари востока.

Я замыслы их гордые расстрою

И их надежды обману жестоко.

Склоню к войне я мавров и к разбою,

На горе мореходам темнооким.

И хитростью, коварством и сноровкой

Себе победу завоюю ловко".

77

И, так сказав, на землю Вакх спустился,