Лутра

Это успокоило лиса, но он все еще не решался пошевелиться, — ведь Лутра вполне мог вернуться, а связываться с ним было равносильно самоубийству. Лис уже не раз видел большую выдру, но избегал ее, хотя охотно шел по ее остывшему следу и всегда находил что-нибудь съедобное. И на этот раз тоже. Весь подобравшись, готовый к прыжку, он подполз туда, откуда тянуло рыбьим духом, и подтащил к себе щуку. Впившись в нее зубами, проглотил кусок, другой, и вот уже от прекрасной килограммовой щуки остались жалкие остатки, одни чешуйки, серебряными монетками блестевшие в свете луны. Лис аккуратно облизал уголки пасти и вспомнил о Мяу, которую победил, но прикасаться к которой больше не хотел: на кошке оставил свой знак человек. Свой знак и запах.

Лис видел, как егерь раздумывал над кошкой, и даже когда тот ушел, сверкая своей страшной, издали убивающей палкой, долго еще не двигался с места. Из-за нее, этой палки, вскрикивая перекувыркивается на земле заяц, птица внезапно меняет изящную линию полета и камнем падает на землю. Лис страшно боялся егеря, но не упускал случая поживиться за его счет: после того как гремел выстрел и рассеивался дым, он тщательно осматривал местность вокруг и обычно находил раненого зайца или подбитую крякву.

Но к кошке он не притронулся. Хотя Мяу лежала не шевелясь, что-то страшное прикрывало ее, предупреждая: «Не прикасайся!» От носового платка егеря разило табаком, человечьим духом, и лис, увидев его, содрогнулся от ужаса. Шерсть у него взъерошилась, и он, напружинившись, отпрянул назад, как лошадь, которую кучер дернул за поводья.

Отойдя от Мяу на безопасное расстояние, Карак лег и долго еще наблюдал, но поскольку ничего подозрительного не происходило, поплелся прочь.

Потом он нашел щуку, которой немного утолил голод, и теперь лежал, прислушиваясь. Луна уже поднялась высоко, река тихо текла в своем русле, над лугом — туманная, холодная тишина, из деревни изредка доносилось сонное тявканье собак, и петухи возвещали, что минула полночь.

Подняв пострадавшую в драке голову, лис пошел к деревне.

Лутра в это время был уже далеко. По дороге он успел осмотреть свое летнее жилище, — ведь у выдры обычно две квартиры. Чаще Лутра пользовался норой, но если забредал далеко, то перед наступлением рассвета прятался в дупло старой ивы, куда пробраться можно было только с воды. И это жилище было устлано травой, мхом, и он прекрасно в нем отдыхал, хотя в стволе дерева какой-то дятел, ища червяков, выдолбил небольшое, размером с карманные часы, отверстие. Отверстие это Лутре пригодилось: не пришлось прокапывать под землей отдушины, но слишком много звуков проникало снаружи. Иногда синицы просовывали в него свои косматые головы и озабоченно моргали в темноте.

—Цинн-цинн, чере-чере, кто тут?

Лутра, быть может, и схватил бы птичку, но отверстие было так высоко, что он не мог до него дотянуться.

На вопрос любопытной синицы, он даже не открывал глаз, но однажды, когда после короткого разговора в дыре показался ивовый прутик и, вращаясь, проскользнул по стенке дупла, Лутра, конечно, вскочил на ноги.

— Ты ничего не заметил? — спросил детский голосок.

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Значит там пусто. А я знаю одно сорочье гнездо.

— Ты вечно все знаешь.

— Но он может и соврать, — произнес третий голос.

— Наподдать тебе, что ли?

Лутра стоял, приготовившись к бегству, но ивовый прутик выдернули из дупла.

—Где твое сорочье гнездо? Смотри, если обманываешь, отстегаю тебя этим прутом.

Ребята ушли, а Лутра растянулся опять на травянистой подушке, но потом несколько дней не приближался к этому жилищу.

И сейчас он чуть было не проплыл мимо него, но вдруг, точно вспомнив что-то, повернул назад и вынырнул возле старой ивы, но тут же отдернул голову: из дупла неслась ужасная вонь, а через верхнее отверстие кто-то выскочил. Лутра тут же выбросил свое гибкое тело из воды, но хорька поймать не успел. У большой выдры засверкали глаза, она зашипела от злости. И с отвращением принюхалась, — ведь напуганный зверек окатил выделениями из своей железы стенку дупла, а запах их невыносим как для животных, так и для людей. Это последнее оружие хорька, перед ним отступает даже самая смелая собака, а хорьку довольно и минутной передышки, чтобы спастись бегством.

Лутра тоже не мог долго выдержать вони. Он фыркнул и, еще раз оглядевшись, опять погрузился в воду. Он понял, что лучше некоторое время сюда не приходить. Не из-за хорька, тот сейчас уже ищет себе новое пристанище, а просто надо подождать, пока высохнут обглоданные кости и падаль, которые зверек натащил в дупло. А там лежали крысиная и лягушачья голова, птичья лапа, яичная скорлупа, ползмеи и рыбий хребет. Хорек тоже был отменным охотником и в воде, и на суше. Лутра его ненавидел и с удовольствием прикончил бы, но тот был осторожен, и их пути редко пересекались.