Лунный зверь

— Джим, неужели ты не понимаешь? Если мы сейчас поддадимся минутной слабости, то предадим тебя и всех остальных людей этого бедного измотанного мира… Джим, мы пришли в выводу, что никто из нас не выживет, если ты потерпишь поражение. Поэтому наша судьба связана с твоей. Послушай, здесь, под землей, находится чудесная коллекция машин. Через несколько минут несколько величайших ученых, входящих в нашу организацию, будут один за другим подходить к тебе — и ты получишь все огромные знания, которые хранятся в их разумах, — они станут твоими. Жаль, что ты не можешь читать мысли женщин, потому что у нас есть несколько замечательных женщин-ученых.

Она подвела его к креслу, села напротив и сказала:

— Джим, мы тотипотентны — ты, я и еще несколько человек — те, кто случайно оказался замешанным в этом деле с необыкновенным двигателем. Каждый из нас может давать кровь в течение нескольких месяцев людям, имеющим такую же, как у нас, группу крови, благодаря чему к ним тоже возвращается молодость. Но ни один из них при этом не становится тотипотентным. И это делает их связь с нами еще сильнее, поскольку им вскоре необходимо сделать новое переливание, иначе они снова начнут стареть.

Если ты примешь во внимание то, что у каждого тотипотентного человека умственные способности превышают, по крайней мере, в два раза средний уровень, ты поймешь, что мы представляем собой первых представителей новой человеческой расы. Например, мы уже разрешили секрет лэмбтоновского двигателя. Этого не удалось сделать никому ранее, да и вряд ли когда-либо вообще в будущем. Немцы захватили более восьмидесяти процентов всех наших двигателей, и это неплохая добыча, но это все, чего они добились. Но даже наши умственные способности — только малая часть того, чего в потенциале мы можем достигнуть. Мы знаем это, потому кое-кто из нас во время сумрачных, выпавших из памяти периодов тотипотентности достигал такого уровня, который в двадцать раз превышал уровень обычного человека.

Послушай мою историю, которая тоже служит, хоть и слабым, но доказательством истинности моих слов. Я родилась в 1896 году, во время Первой мировой войны я работала медсестрой, и осколком разорвавшегося снаряда мне оторвало правую руку. Наверное, благодаря засохшей грязи, забившейся в рану, я не умерла от потери крови. Несколько дней я пролежала одна, без всякого медицинского ухода, и вот на что обрати внимание: нам неизвестен никто, кто стал бы тотипотентным, не испытав невероятного напряжения всех сил, когда под угрозой была их жизнь. Это единственная наша зацепка. Тело, которое получает соответствующий медицинский уход, не может стать тотипотентным. Конечно, сразу ничего не произошло, но впоследствии, когда я работала в Лэмбтоновской исследовательской программе, я подвергалась воздействию лучей двигателя, и у меня снова выросла рука, и вернулась молодость.

— Откуда же взялся этот лэмбтоновский двигатель? — спросил Пендрейк.

— Это, — призналась женщина, — загадка для нас. Мистер Лэмбтон утверждал, что его дедушка был найден мертвым где-то в семидесятых годах прошлого века. Он пытался посадить свой аппарат на семейную ферму, но, видимо, скорость оказалась слишком высокой. В последнюю минут он понял, что произойдет катастрофа: он открыл дверь и попытался выпрыгнуть. Его так и нашли: наполовину высунувшимся из машины, наполовину внутри. Когда из кабины вытащили тело, то дверь аппарата автоматически закрылась, и никто не смог снова забраться внутрь. Машина не была тяжелой, поэтому ее оттащили в заднюю часть одного из больших амбаров, и она простояла там три четверти столетия — если верить словам мистера Лэмбтона. Когда сносили это старое строение, аппарат был обнаружен; он вспомнил эту историю и перетащил его в подвал. Вот тогда-то доктор Грейсон и обнаружил, чем же является этот двигатель.

После паузы женщина продолжила:

— В течение второй фазы моего тотипотентного периода я изобрела несколько металлических водоотталкивающих пластинок. Когда одна из них прикреплялась к подошвам моих туфель, я могла передвигаться по поверхности воды. Мы все еще не можем понять, каким образом это происходит. Можем лишь предположить, что, наверное, когда-то я едва не утонула, но мы не знаем этого наверняка. Мы не можем сделать их дубликат, хотя они, кажется, состоят из обычных материалов, которые спокойно можно найти на борту любого корабля. И это самое удивительное: прямо под нашими ногами скрываются изобретения, нужен только просто более острый ум, чтобы переосмыслить факты, находящиеся у всех на виду. Обучение и воспитание дают некоторую помощь в этом, но не более того.