Лунный вариант

— Тарасика нашего не знаешь! — возмутился Субботин. — Да его знает вся Сибирь. Это же такая колоритная личность! Тарасику сейчас за пятьдесят, рост два метра, в плечах косая сажень. Подковы запросто гнет. На войне был в артиллерийском расчете, так, говорят, будто «сорокапятку» один из болота вытаскивал. А когда с фронта вернулся, батька мой ему на сходке прозвище дал. «До Тараса Бульбы, — говорит, — ты немного не дотянул, но мы тебя всем селом любим. Поэтому не Тарасом, а Тарасиком будем звать». Вот идут с этим самым лилипутом, утка из камышей — фрр. Семен Петрович из своего ружьеца — бах, она и заштопорила вниз. Лилипут на радостях за ней да с кочки сорвался и — в воду. Там, где Тарасику по колено, ему — с головкой. Оборотился Тарасик — нет лилипута. Он на воду глядь — по ней пузыри. Еле успел своего подопечного за шиворот вытащить. В грязи весь Семен Петрович, ругается, плюется. Но и это не самое— главное. Уток мы настреляли, рыбы наловили. Ужин получился на славу. Что уха, что дичь. Ну, хлебнули по маленькой для профилактики, чтобы простуду какую не подцепить. Взрослые ничего, а вот лилипутиков наших подразморило. Тарасиков подопечный сразу задремал. А Петр Семеныч по малой нужде отлучился да и не пришел. Ужинали мы на лесной опушке, озеро и камыши остались позади. Поэтому за лилипута не беспокоились. Решили: облюбовал себе где-то поблизости удобное местечко и прикорнул. Мы тоже заснули. Сибирское лето иной раз коварным бывает. Проснулся под утро председатель от холода. Надрал коры, костер по всем правилам распалил. И вдруг увидел, что чуть подальше стог сена чернеет. «Эх, сенца бы в костер, — подумал председатель. — Сразу бы все отогрелись. Надо Тарасика разбудить, он добрую охапку принесет». Тарасик спросонья не сразу взял в толк, чего от него требуют, а потом одобрил замысел, потому что и сам основательно продрог. Сапоги натянул — и бегом к стогу. Несет, отдувается. Охапка огромная в его руках. К костру подошел, шаг замедлил и говорит председателю: «Эх, Егорыч, видно, года мои на излете. Всего с полверсты охапку протащил, а весь от пота взмок». Тарасик охапку сена в огонь — бух, да так и обмер. Из сена-то лилипут Петр Семеныч вывалился.

Космонавты так и прыснули со смеху.

— Ну и блондин! — воскликнул Дремов. — С тобой не заскучаешь. Куда ни повернешься, везде происшествие сотворишь.

— Да разве ж это я! — отнекивался Субботин. — Это же Тарасик учудил. Земляк.

— Расскажи еще что-нибудь! — попросил Костров. Субботин быстро поднялся.

— Нет, ребята, хватит. Продолжение, как говорится, следует. — Зеленые его глаза потянулись к поверхности воды. Предвкушая плавание, он забарабанил твердыми пальцами по груди.

Горелов подошел к Субботину вплотную.

— Андрей, нам надо поговорить.

Тот удивленно расширил глаза, взъерошил свои белесые волосы, которые, как их ни причесывай, все равно не в состоянии закрыть лысеющую макушку.

Они отошли в сторону.

— Я тебя слушаю. — Голос Субботина прозвучал не сухо и не насмешливо… Какое-то скрытое волнение, смущенность и тревогу уловил в нем Алексей. И, решив идти напрямик, спросил:

— Андрей, ты уже знаешь?

— О чем?

— О будущем старте.

— О том, что могу оказаться твоим дублером?

— Да.

— Знаю.

Их взгляды встретились, Горелов удивился — лицо товарища стало совсем иным, незнакомым, будто с другим Субботиным разговаривает он. Всегда вздрагивающие в усмешке губы Андрея замерли. Не было задиристых огоньков в глазах под редкими светлыми бровями. Нет, это было совсем иное лицо. Не пересмешника-острослова, а серьезного, даже чуть строгого человека. Никогда раньше не мог подумать Алексей, что у его товарища могут быть такими задумчивыми глаза. «Каким же я все время был слепым, — упрекнул он себя с огорчением. — Ты считал, что Андрей Субботин — веселый бесшабашный парень. И ни разу тебе в голову не пришло, что своей насмешливостью он, как щитом, прикрывает настоящего Субботина, пытливого и скромного. А вот Тимофей Тимофеевич, общавшийся с ним так мало, сразу угадал в нем именно этого Субботина».

— От кого ты знаешь об этом, Андрей? — тихо спросил Горелов.

— От нашего генерала Сергея Степановича… Только это строго между нами.

— Да, Андрей, — улыбнулся Горелов. — С грифом «сов. секретно». — Помедлил и уточнил: — Характер задания тоже знаешь?

— Да.

— И кто будет запущен в космос до «Зари»?

— Тоже.

— Скажи по-честному, ты обижен, что попал в дублеры, тогда как я…

— Алешка! — прервал Субботин, и губы его дрогнули. — Как ты смеешь, дружище? Я очень за тебя и за себя рад. Я верю, что ты все-все сделаешь хорошо. Это принимай как оценку дублера. — Он схватил сильными руками Алексея за плечи, резко встряхнул. Горелов не остался в долгу. Тоже потряс Субботина. Издали могло показаться, что они меряются силою. Нежности в этом никто не заподозрил бы.

29

Женя Светлова лежала на зеленом диване, зябко поджав ноги. Любимый клетчатый плед она набросила на себя. Могло показаться — она температурит. Да так и подумал Георгий Каменев, когда неслышно отворил английский замок и вошел в квартиру. Повесив китель, он удивился: