Лунный нетопырь

Теперь, когда чернокожая ведьма была препровождена не в очень-то благородное судейское семейство, надо было сделать глубокий вдох и явиться под собственный кров, как ни в чем не бывало.

Получилось. Не в первый же раз, в самом деле…

Супруг вместе с детишками уже укрылся от непогоды в шатровом покое их импровизированного замка; воплей Эзрика тоже слышно не было, как видно, Ких, на все руки мастер, уже его утихомирил.

— Яусталакаксобака, — торопливо пробормотала она недавно освоенную земную формулу. — Пойду, лягу.

Было в ее тоне что-то такое, что Юрг даже не улыбнулся.

— Конечно, малыш. Паянну отыскала?

— И даже отправила к Пыметсу, погостить. — Это уже из их уютной спаленки. Швырнула плащ на пол, скинула сапоги и повалилась на постель, крепко-накрепко зажмурившись. Раньше это просто означало бы: «сплю, не буди»; теперь же ей приходилось сжиматься в комочек, чтобы как-то пересилить, стиснуть свою неумолимо растущую томительную боль в никудышных тисочках слабеющей женской воли.

Юрг прошел мимо на цыпочках, пронес в детскую прикорнувших малышей. Они позволили себя уложить безропотно, как видно, сказалась надвигающаяся буря. Юрг вернулся, всмотрелся в осунувшееся и вместе с тем на удивление помолодевшее лицо жены — это ж и здоровый мужик не выдержит так с планеты на планету порхать, одни психологические перегрузки чего стоят. Вот и сейчас даже не сняла ни куртки, ни обруча; однако первый сон лучше не тревожить, через час-полтора можно будет все это исправить… Он осторожно прилег рядом — тоже тянуло в сон, метеозависимость на старости лет развивается, не иначе.

Темнело так стремительно, что жучки-фонарщики под потолком начали зажигать свои чуть теплящиеся огоньки, но своду неистово забарабанили первые капли тропического ливня. Мона Сэниа внутренне изготовилась: вот сейчас. Такой грохот ведь и мертвого разбудит. Еще секунда. Ну же, ну…

Оськин трубный рев был слышен, наверное, даже в караулке, но принцесса ждала его и поэтому вскочила первая.

— Спи, спи, — шепнула она мужу; — сейчас я его убаюкаю.

Она нагнулась к плащу, и влажный пучок подрёмника тревожно захолодил ее ладонь. Спи, муж мой, любовь моя.

Колдовская травка, повинуясь едва уловимому движению пальцев, перекочевала через ничто прямо под супружескую подушку. Теперь оставалось только утихомирить крикливое чадо. Она скользнула в персональную Эзрикову спаленку, где на табурете постоянно восседал в позе богомола пучеглазый свянич, прижимая к мохнатому брюшку полный рожок, отчего молоко всегда было теплым.

— Ких, — негромко позвала она; — тебе сегодня опять приглядывать на Эзрой.

Дружинники в такую рань еще не ложились, поэтому младший из них явился в тот же миг, лопоухий и на все готовый, точно седьмой гном из земной сказки.

— Только не давай ему плакать, прошу тебя, — проговорила принцесса каким-то странным, совсем не повелительным тоном. И исчезла.

У нее была своя сказка, не земная — невестийская, и эта сказка была еще не окончена.

Кроме того страшного (ох и ошибалась ты, старая ведьма — вовсе не сладкого!), ради чего она и летела на Невесту, надо было еще и попрощаться с Гороном, и чтобы его не изумлять чужеземными одеяниями, пришлось на минуту задержаться на дальнем берегу, где в заветном дупле хранились уже порядком потрепанное сиреневое платье и змеиные сандалии; оплетать руки ремешками было некогда, но пришлось изрядно потрудиться, чтобы спрятать за широким поясом не только десинтор, но и стилет с длинным клинком, при необходимости заменявший шпагу.

Здесь, на восточном мысу Игуаны, буря неистовствовала уже вовсю, и на так и не остывшие за ночь камни Сорочьей Невесты она ступила, вымокшая до нитки.

И не просто на камни — на вершину гранитного столба.

Это был тот самый утес, выметнувшийся в ночное небо, точно чертов палец, у подножья которого она впервые повстречалась с Гороном. Место выбралось как-то само собой — похоже, в подсознании прежде всего теплилось желание по-доброму попрощаться со своим проводником, чтобы объяснить ему и свое нечаянное появление на его земле, и неминуемое исчезновение…

Только не это!

Привет, мой неслышимый. Сама знаю, что не так. «Необходимость попрощаться»… «свой проводник»… Холодные, ничего не выражающие словечки, точно мелкие градинки, бесследно исчезающие на жарких ладонях. А сказать надо просто: «Вот и кончена наша сказка, Горон; мы, может, больше не увидимся. Не судьба. Но рано или поздно сюда прилетят мои люди и исполнят мечту этого народа — перенесут всех обратно на оставленную когда-то родную землю. Но чтобы вам не помешали, я сделаю то, что сделаю. Скоро ты об этом узнаешь. А теперь прощай. И если будешь вспоминать меня, не ищи названия тому, что между нами было: имени этому нет. Просто представь себе, что два рыцаря едут рядом по ночной дороге: они не давали друг другу никаких клятв, но нет ничего на свете крепче верности, которую они хранили, может быть, и не подозревая о ней. Просто два рыцаря на лунном пути…»

Ты так уверена, что вы оба — рыцари?