Лунный нетопырь

Плешивая вершина королевского холма была безлюдна, да иначе и быть не могло — солнце уже перевалило за полдень, королю не пристало бесцельно ждать. Десятка полтора свяничей грели мохнатые спинки, поджав лапы; внизу разбегались влево и вправо цепочки малых островков с разноцветными шляпками круглых островерхих крыш — скромные и приветливые жилища рыбаков, тоже скромных и всегда довольных и собственным существованием, лишенным беспокойства волшебных перелетов, и уж конечно своим мудрым королем, повелителем пяти стихий.

У причалов пусто, а подалее виднеются немногочисленные крутобокие лодчонки, рассеянные по неспокойному сине-барашковому морю; недосуг их повелителю утихомиривать неподвластную ему сегодня стихию, слишком занят он все последние дни своим монаршим капризом, поэтому подвластна ему лишь стихия земли. Имеет право — чем бы его величество ни тешилось…

Однако и дома ждут.

Она положила «свахейскую ракушку» на отполированную до зеркального блеска лазуритовую пластину, подумала мельком, что надо бы оставить что-нибудь в знак извинения — был когда-то разговор о лесной землянике… Да, чертовски неловко получилось. Но на оправдания нет времени.

Такой вот неприятный осадок на душе пришлось уносить с собой в Бирюзовый Дол.

Здесь, к счастью, все было более чем спокойно — разнежившийся на солнышке благородный эрл, подложив под отнюдь не аристократический зад потрепанную земную книжицу, сидел на пороге привратного кораблика, откуда они вместе с Флейжем лениво отпускали сугубо пристойные шуточки по адресу Киха, который, скрестив ноги и заложив правую руку за спину, сидел на траве, одной левой обороняясь от юного принца, нападавшего на него с деревянным мечом. Над ними, тоже ленивее некуда, парила Гуен.

— Обедали? А где все? — выпалила принцесса, торопливо придумывая, что бы сказать в свое оправдание.

— Уже два раза ланчевали, тебя ждем, твое мое величество. Что же касаемо народонаселения, то смею доложить: Эрм в замке, Пы на берегу, приглядывает за строительством; Борб получил увольнительную, у него какой-то семейный сабантуй; Дуз с Оськой балуется — что-то Ардинька давно не появлялась; Сорк после ночного караула отсыпается. Кукушонок где-то своего птенца уму-разуму учит. А наш певчий строфион, как я полагал, с тобой. Или нет?

— Я думала, он тоже полетит сюда, так что за руку не держала, — пробормотала она облегченно — стало быть, Юргу неизвестно, что после Ала-Рани она еще где-то побывала. — Мы у него на чердаке просидели, видишь, я вся в пыли. Он все глядел на дом рокотанщика, где дама его сердца обитала, сокрушался; а потом вдруг увидал на улице другую свою пассию, ну ты понимаешь, ту, у которой он ночевал…

— Охо-хо, — командор потянулся, расправляя плечи, — ну и что там наш шалун подлунный?

Подлунный. Она судорожно сжала разом занемевшие от боли губы, как было теперь постоянно, когда нечаянно брошенное слово окунало ее в лунную одурь Нетопырева наваждения. Она тихонечко провела по ним языком, чтобы вернуть себе способность говорить, не выдавая заполонившей ее томительной напасти.

— Не облизывайся, — по-своему понял ее благородный эрл. — Сейчас велю собирать на стол, а то, как я замечаю, ты с этими перелетами в тонконогую девчонку превращаешься. Кстати, наш двоеженец перед отлетом успел хотя бы с одной из них пообщаться?

— Как будто ты его не знаешь! — Она уже полностью овладела собой. — Махнул рукой и исчез, шляется теперь неизвестно где. А его Мади, или как там ее, Эзерисова мамаша, жива-здорова — ну не совсем жива и не вполне здорова, но пребывает в собственном доме. Ее законный супруг у тамошних властей в милости, вот ему и сделали подарок, вернули ее в дом в качестве комнатного украшения. И цепью приковали.

— Откуда ты все это знаешь?

— Перекинулась парой слов с Махидой. Деловая дама.

— А Мади? Что, действительно такая красавица?

— Но-но-но! Кому тут красавицы потребовались? Впрочем, она совсем еще девочка, в чем душа только держится, так исхудала. Надо бы помочь. Кстати, Флейж, чтобы ты тут не изнывал от безделья, слетал бы к королеве Ушиньке, попросил какого-нибудь снадобья для поддержания сил… ну и от всех болезней в придачу.

— Слушаю и повинуюсь, моя принцесса! — исчез, точно рыжая молния — давно Ардиньку не видел, обрадовался поручению.

Юрг, перегревшийся на весеннем солнышке, тоже обрел командорский тон:

— Ких, распустил я вас! Кончай баловаться, накрывай где-нибудь в тенечке. Мне чего-нибудь рыбного, ее высочеству — бифштекс. С кровью. А мы тут вернемся к вопросу о неземной красоте. Или нет?

Мона Сэниа с неподдельным безразличием пожала плечами:

— А я Мадиного лица не видела, закутана она с ног до головы; от цепи ее освободила и сказала, что сынуля ее жив.

— И про Харра?

— Разумеется. Это я Махиде сразу открыла, иначе она бы меня в дом рокотанщика никогда не допустила.

— Слушай, мое твое величество, ведь наш Харрюга любвеобильный вроде намекал на то, что и у нее прибавление семейства ожидалось. Или я путаю?