Лунный нетопырь

— Что-о-о? — Она с изумлением уставилась на черного мышастого эльфа, который так и сидел перед ними столбиком, как суслик, ни разу не моргнув и не шелохнувшись; конечно, по размеру он годился в няньки — пожалуй, с небольшого серва и уж гораздо крупнее, чем самый откормленный свянич, да и лапки у него разительно напоминали детские ручки в беленьких перчатках; но предположить в этих бархатных тварях хотя бы куриный разум… — Мне как-то казалось, что любому ребенку прежде всего необходимо общение с тем, кто хотя бы на чуточку умнее его самого.

Естественно. Так оно и было. Сохранились сведения, — голос Горона снова стал отстраненным, словно читающим по писаному, — что мышланы обладали развитой речью, способностью к чтению, счету, запоминанию и логическим построениям. Они обеспечивали безопасность и развитие детей до их полового созревания. Следует отметить, что продолжительность жизни у народов Староземья была искусственно увеличена, причем исключительно за счет ювенального периода. Необозримо долгая юность, не обременяемая ничем, кроме детских забав; зрелость, насыщенная любовными утехами, капризами и извращениями, и старость, ограниченная лишь собственной прихотью. И это на протяжении многих веков.

Прямо-таки исторический доклад. Она с трудом стряхнула с себя оцепенение, вызванное непривычной монотонностью Гороновой речи. Или этим приторным до неестественности цветочным ароматом?

— И сколько же они жили? — спросила она только для того, чтобы не поддаваться мягко обволакивающей ее сонной одури.

— Досыта. Столько, сколько желали — каждый волен был уйти из жизни, когда она переставала его забавлять. Умственный труд, кстати, тоже стал забавой, поэтому кампьерры, не подгоняемые нуждой или надвигающимся старческим бессилием, для собственного удовольствия постигали сокровеннейшие тайны природы.

— Мне показалось — они были неучами, — пробормотала она.

— Нисколько. Я этого не говорил.

Точка была поставлена так весомо, что стало ясно: он вздохнет с облегчением, если она не будет настаивать на продолжении этого разговора. Но она неотрывно глядела на него снизу вверх, как наверное казалось ему — настойчиво и безжалостно (на самом-то деле ей приходилось делать над собой усилие, чтобы глаза не слипались от монотонности каждого его монолога); ей нужно было точно знать, чего именно ожидать и на что совсем не надеяться в этом обещанном ей сказочном царстве некогда презираемых, а теперь почти всесильных чародеев.

И ведь надо было приготовиться и к тому, что ей скажут: «На, возьми и возвращайся» — и так долго разыскиваемый амулет станет единственной осязаемой частицей ее воспоминаний о стране сказок…

Хотя может быть и по-другому.

Вот именно, по-другому.

Хватит каркать!

— Послушай, Горон, если ты считаешь, что говорить о маггирах в их собственных владениях для тебя неудобно или небезопасно…

Он дернул головой, как норовистый конь.

— Безопасность! — Он произнес это с легким презрением — забыл, видимо, как совсем недавно получил камнем по голове. — Я уже говорил тебе, что со мной ты в безопасности всегда. А слово «неучи» вообще неприменимо к древним кампьеррам: ведь рядом с ними постоянно были их Ка, которые несли в себе все познания их цивилизации.

— Ты не ошибся? Ты же назвал их мышланами!

— Нет. Не путай. Мышланы — живые твари, находившиеся в услужении у людей, с них достаточно было того, что они помнили предания и песни, занятные анекдотцы и назидательные притчи на все случаи жизни. Но для того, чтобы хранить и использовать неисчислимые объемы накопившихся научных данных, потребовалось создать нечто более совершенное, чем человеческий мозг. Так были построены великие Ка.

— Построены?

Он снова раздраженно передернулся. Его волосы, двумя роскошными темно-каштановыми волнами ниспадающие на плечи, пришли в неистовое волнение; тоненькие верхние прядки начали нервно свиваться в колечки — верный знак того, что Горон сердится.

До этого дня все, о чем он с тобой говорил, было ему доступно и подвластно; сейчас же он столкнулся с какими-то старинными смутными воспоминаниями, чуждыми его разуму, в которых он ничего не может толком объяснить. Неудивительно, что это выводит его из себя.

Хорошо еще, всегдашняя снисходительная невозмутимость ему пока не изменила.

— «Построены». Это точное определение, потому что Ка, в отличие от мышланов, были созданием человеческих рук. В остальном они были схожи: так же служили людям, умели говорить, читать и передвигаться, только питались солнечным светом, а не лунным. Они давали людям советы, когда те их о чем-либо спрашивали, но основной их задачей было запоминать и вычислять. Маггиры, кстати, не признавали ни тех, ни других.

— Странно, колдуны, как правило, любят и оберегают домашних животных, — рассеянно проговорила Сэнни. — В сказках, например, у каждой уважающей себя ведьмы по черному коту, не говоря уж о пауках и крысах. Ну, и долго продолжалась эта гармония живой и неодушевленной челяди?

— Долго. Но, как ты уже догадалась, она не могла длиться бесконечно… Да. Кто-то из них рано или поздно должен был оказаться лишним.