Лунные тени разума

А вот и важный господин, встреченный им в коридоре. Вон там, в третьем ряду партера… приглаживает свои круглые уши и обмахивает платочком кресло, сметая пыль. К нему подошел волк в дивном изумрудном камзоле, они обнялись, приветствуя друг друга. Эло аж подпрыгнул. Но не оттого, что лицезрел, как волк и землеройка беседуют как закадычные друзья, а от того, что волк этот был…

— Оборотень из леса! — прошипел удивленный Эло.

— Кто? — так же шепотом переспросила Илла.

— Это тот, кто встретил нас, когда мы только прибыли сюда на Землю, — объяснил Эло. — Мы были у него дома в лесу! Что он тут делает? Что они все тут делают?!

Эло недоумевал. Но тут он увидел то, что заставило его успокоиться. Весь этот абсурдный паноптикум происходящего просто мерк перед важностью того, что он видел сейчас. А видел он то, что его Илла стала прежней. Все в ней, в её глазах, в линии плеч и голосе, говорило о том, что к ней вернулась её жизненная сила. Крылья, на которые Эло вообще-то старался не смотреть, расправились и побелели, и от них, наконец, оживших, шли волны тепла. Илла смотрела на все происходящее с большим интересом.

Что же за спектакль предстоит им сейчас увидеть?..

Прозвучал первый звонок. Второй. Третий.

Вдруг Эло почувствовал на своей шее чье-то теплое и пряное дыхание, как пар, поднимающийся от чашки горячего травяного чая. Он обернулся и увидел перед собой лохматую морду. На морде — два круглых немигающих сверлящих глаза. Морда показалась ему знакомой.

Розовый мокрый нос слегка подергивался. А вместе с носом подергивалась роскошная бриллиантовая звезда на широкой атласной персиковой ленте, пересекающей лысоватую грудь и округлое брюшко знакомого незнакомца.

Незнакомец, так и не начав моргать, поднял лапу и ткнул теплым пальцем между глаз Эло, который после этого тут же отключился.

Включился он спустя некоторое время, вполне комфортно лёжа на боку. Подлокотники кресел были кем-то сложены, и получился удобный диванчик. Он попытался сориентироваться, не открывая глаз. Притом, что открываться они совершенно не хотели. Сон утягивал Эло в мутное забытьё…

Что-то давило на его левое бедро. Нет, не что-то. Кто-то…

Илла.

Он осторожно разлепил глаза и увидел в сумраке бархатную стену балкона. Скосил глаза на Иллу, та спала глубоким сном — она была слишком слаба, чтобы сопротивляться магии.

Откуда-то со сцены доносился голос, взволнованный и торжественный. И честный.

Честный…

Да, определенно никаким спектаклем тут и не пахло.

«Не понимаю, — подумал Эло, изо всех сил стараясь не заснуть. — Что же он говорит?»

Он очень аккуратно опустился на пол и пополз, стараясь найти какую-нибудь щель, чтобы увидеть происходящее на сцене.

Ещё все и эти господа с орденами и лицами неведомой фауны…

Кто-то звонко чихнул.

Бархатная стена вдруг закончилась, и Эло уткнулся лицом в балясины, через которые можно было спокойно рассмотреть и сцену и даже часть партера. Внезапно слова говорящего стали понятны.

А вот сам говорящий ввел Эло в ступор. Это был Маленский, которого он прекрасно знал, и не далее как две недели назад пересекался с ним во дворе таунхауса, в котором они соседствовали уже не первый год. Эло было всегда любопытно, почему герцог предпочитает скромную квартиру своему родовому гнезду, но спросить об этом Маленского не решался. Гнездо это, надо сказать было впечатляющим — почерневшие от времени стены замка Галеш, с башнями, окошками-бойницами, огромными воротами и рвом вокруг, когда-то залитым водой. Все это великолепие было хорошо заметно с главной автострады, ведущей в Гревер, главный город Греверсонда. Но сквозь эту неприступность и важность фамильной крепости сквозила такая тоска и грусть!..

Маленский стоял в одинокой луже света единственного прожектора.

После небольшой паузы он продолжил свою речь:

— И тем, что было предсказано… И тем, что надеждою питать… умы наши, и души наши спасением были мы обречены, и терпением и кротостью и покаянием искупив долги наши, и сейчас мы здесь. Мы вместе! Мы здесь во имя памяти наших предков и светлого будущего благословенных потомков наших! Славен этот день, ибо здесь с нами та, чьей рукой будет исполнено, то, чего мы все так ждём…

Маленский на секунду ушел в темноту и вернулся под бурные аплодисменты, ведя за руку…

«Как так?!»

…Марту.

Эло спасло только то, что в общем шуме никто не услышал его непроизвольный возглас удивления.

В зале снова стало тихо. Марта была подозрительно спокойна. Даже с балкона чувствовалась ее сосредоточенность и… усталость. Радости в ее глазах было не больше, чем у пантеры, которая всю жизнь провела в клетке зоопарка.

«Как хорошо, что здесь нет Файдера, — подумал Эло. — Он бы разнес весь этот балаган, даже не разбираясь!»

К слову, все годы, проведенные в Греверсонде Файдер, движимый заботой и ревностью, жестко контролировал все контакты Марты.

«Какие у нее дела могут быть с Маленским? Ох, и мутный же он тип! Файдер бы точно это пресёк!»

В это время на сцену вышли два удальца с голыми птичьими головами. Они тащили небольшой, но очень тяжелый стол, который был накрыт темной тканью.

Зал возбужденно загудел.