Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила

– Что?.. – Не понимая, переспросила я, отпустив его руку.

– Он похоронен в поле у мельницы. – Колин повернулся и пристально, отчужденно посмотрел на меня, можно было подумать, что он видит меня в первый раз. – Я слышал, как они копали. В первую ночь, а потом вчера опять кто-то был там, прибирал что-то. Я слышал…

– Да. Стратос. Я видела его. – Я озадаченно посмотрела на Колина. – Кто же это может быть? Могила такая свежая… можно подумать…

– Вы мне солгали, солгали?!

– Я? Я солгала? Что ты хочешь сказать? – Его лицо поразило меня, и я поняла. – Это не Марк, – резко сказала я. – Возьми себя в руки! Я сказала правду: у него было легкое ранение, и ему стало лучше. Лучше, слышишь меня? А вчера вечером… если даже рана снова закровоточила, настолько плохо стать не могло!

Я обнаружила, что опять схватила Колина за руку, дергаю его. Он стоял как вкопанный. Я отпустила его руку и сказала уже спокойнее:

– С ним все будет хорошо. Ламбис его далеко не отпустит, он будет ухаживать за ним. Рана заживала нормально, Колин, клянусь.

– Тогда кто же это?

– Откуда мне знать. Это, должно быть, человек, которого они убили.

– Я же сказал вам, его похоронили в поле. Я слышал.

– Ну ладно, ты их слышал. Все равно, это не значит, что здесь Марк. С какой стати?

– Джозеф застрелил его! Вот почему Джозеф не пришел ко мне прошлой ночью, хотя собирался. Он был здесь, хоронил Марка. Или еще Стратос… В какое время Стратос был с вами у того сарая прошлой ночью?

– В час, минут двадцать второго, я думаю.

– Стратос позднее вернулся, чтобы убить его. Он знал, что дело тут не в кошке. Он только не хотел впутывать вас и спровадил в гостиницу, чтобы он мог…

– Марк мог подать какой-то знак! – Я пыталась все-таки говорить убедительно. – Неужели ты совсем не веришь в него?!

– Он был ранен. Если он несколько часов рыскал по деревне, он мог даже потерять сознание, вы же знаете. Если уж на то пошло, кровь может быть вовсе не из его плеча… Может быть, просто Стратос на этом месте…

– Замолчи, Колин! Не будь таким глупым! – Я слышала, как мой голос, словно струна, нервно вибрировал. Проглотила слюну и более или менее спокойно добавила: – Стратос не выходил из гостиницы еще раз до того, как я вернулась в сарай и обнаружила, что Марка нет. Ты что думаешь, я не следила? Поверь и в меня хоть немного! И если бы они убили его в деревне, вряд ли бы стали тащить сюда хоронить… И потом Ламбис! Где же был, по-твоему, Ламбис?

– Может быть, они его тоже убили. Или он ушел…

– Он не мог сбежать.

– Почему не мог? Если Марк умер, и он думал, что я – тоже, зачем ему оставаться? Если он не потерял способности соображать, он отправился на своем каике…

Его непробиваемое упрямство выводило меня из себя. Я обнаружила, что меня трясет, и более сердито, чем бы того хотелось, сказала:

– Все это ерунда! У тебя нет никаких оснований так думать! Я говорю тебе – это не Марк! Это… может быть кто угодно. Это может быть вообще никто, просто груда земли, похожая на… Колин, что ты делаешь?

– Мне надо знать! Вы же видите? Надо выяснить. – И коротким резким движением, которое повергло меня в ужас, он выбросил вперед ногу и столкнул немного этой сухой грязи.

С легким шелестом земля осыпалась. Показалась ступня, лодыжка в сером носке, кусок штанины из темно-серой фланели с треугольной дырой, которую я прекрасно помнила.

Наступил момент полной неподвижности, потом Колин издал тихий, какой-то животный звук и бросился на колени с другой стороны могильного холмика, где должна была находиться голова. Я еще не успела понять, что он собирается делать, а он уже принялся разбрасывать по сторонам камни и ветки. Не обращая внимания на царапины и порезы, он, как собака, раскапывал груду земли. Не помню, что делала я, кажется, пыталась оттащить его, но ни слова мои, ни действия не произвели на него ни малейшего впечатления. Будто меня тут и не было. Клубами поднималась пыль, Колин кашлял и продолжал разгребать землю. Когда он забрался поглубже, почва стала комковатой…

Тело лежало лицом вниз. Выступили очертания плеч. Колин выгреб еще гору каменистой земли – появилась голова… Наполовину погребенную, ее закрывала еще большая ветка увядшего кустарника. Я наклонилась, чтобы оттащить ее в сторону, и потянула так осторожно, словно бы она могла поцарапать мертвую плоть. Листья сыпались мне в руку, обдавая запахом сухой вербены. А потом я увидела выступающие из-под красной пыли грязные клочья спутанных черных волос…

Я не поняла, что произошло дальше. Должно быть, ветка вдруг поддалась моим усилиям, и я резко отпрянула назад, таща ее за собой вместе с грудой земли, обвалившейся с полузасыпанных плеч и головы мертвеца. Мой собственный крик и вскрик Колина, когда его руки вдруг глубоко погрузились в разрыхленную землю, совпали с другим резким ужасным звуком, расколовшим неподвижный воздух, звуком выстрела…