Лунные ночи

И, пережидая смех, он, по обыкновению, посмотрел в зал сердито округленными глазами. Кровь бросилась в лицо Еремину. Справа от Еремина сидел директор Бирючинской МТС Доронин, слева — директор Тереховской МТС Мешков. При последних словах докладчика Доронин бросил в сторону Еремина сочувственный взгляд, а Мешков покосился из-за тучного плеча с откровенной неприязнью. С директором Тереховской МТС Еремину больше всего приходилось воевать последнее время из-за резко противоположного отношения к утвержденному в области графику осеннего сева. А через проход на Еремина сверкнул глазами секретарь соседнего райкома Михаил Брагин.

После совещания Еремин решил сходить к Семенову, чтобы лично высказать свое возмущение тем, как грубо были извращены в докладе действия райкома, и заодно узнать о судьбе своей докладной, на которую так и не поступило ответа. Однако в приемной у Семенова его помощник, суровый малый с голубыми глазами, холодно-предупредительно отсоветовал Еремину:

— Я бы на вашем месте старался пока не попадаться ему на глаза.

— Почему же? — поинтересовался Еремин.

— И вы еще спрашиваете? — осуждающе посмотрел на него помощник.

В мрачном настроении Еремин вышел из обкома, сел в машину. За всю дорогу не сказал с шофером ни слова. И лишь у самой границы района, на переезде через межевую лесополосу, его вывел из тягостной задумчивости возглас Александра:

— Иван Дмитриевич, дождь!

Еремин взглянул прямо перед собой и увидел, как на стекло машины падают и расползаются звездочками крупные капли. Навстречу низко над дорогой, клубясь, шла черная, с сизыми крыльями туча. Ветер налетел из степи и дохнул полынью, влагой. Над лесополосой взметнулись и закружились желто-красным вихрем осенние листья.

Сперва еще было видно, как падающие капли свертывают в комочки пыль на дороге, а потом ее уже сплошь затянуло серой мглой, и по стеклу машины заструились потоки воды. Дождь сразу же спустился настоящий, щедрый. Впереди на дороге выбоины заблестели лужами, и по кювету мутные потоки стремительно понесли корни трав, солому, щепки.

Вскоре машина уже не катилась по размокшей дороге, а плыла, виляя из стороны в сторону, и Александр, с трудом выруливая на опасных подъемах и спусках, несколько раз чертыхался, что, выезжая из дому, не прихватил цепи на колеса.

— Не хватало еще засесть в степи на ночь, — обеспокоенно посмотрел он на Еремина.

Но Еремин согласился бы сейчас и весь путь до самого дома пройти пешком по воде и грязи, только бы не переставал этот дождь, которого все так ждали. И когда он уже близко к полуночи, весь мокрый и измученный, испачканный по пояс грязью, добрался наконец до дому, жена, взглянув ему в глаза, в первый момент удивилась, отчего они такие сияющие.

Всю ночь по станичным крышам журчала вода и из степи через правобережные бугры перекатывались в Дон потоки, а к утру вдруг все стихло. Разошлись тучи, и погода установилась такая, что к обеду уже можно было выезжать сеять. И теперь-то и нужно было привести в районе в движение все, чтобы осуществить задуманный план — отсеяться за три дня.

В эти три дня Еремин не дал сна и покоя ни себе, ни другим работникам райкома. В пустом здании райкома оставались только завучетом и уборщица тетя Глаша. Рокот моторов заполнял степь. Тракторы если и останавливались в борозде, то лишь для того, чтобы пополнить запас горючего и воды. До рассвета их фары раздвигали ночную мглу, заставляя ее расступаться и откатываться в лога и овраги.

Наутро четвертого дня, приехав в райком из Тереховской, где досевали последние гектары, и открывая дверь своего кабинета, Еремин услышал знакомый, нервный и продолжительный звонок телефона — междугородный. С легким сердцем он снял трубку.

— Завтра к двенадцати — на бюро обкома, — узнал он голос помощника Семенова.

— Зачем? — спросил Еремин.

— Конечно, не затем, чтобы поучиться вашему опыту сева.

— Закончили… — сказал Еремин.

— Что-о? — не поверил помощник.

— Закончили! — весело повторил Еремин. — Так и передайте товарищу Семенову.

— Когда? — с тупым недоумением переспросил помощник. И тут же уверенно добавил: — Нет, не может быть.

— Может быть, может быть, — засмеялся Еремин. — Так и передайте товарищу Семенову: закончили. Закончили…

Если бы кто-нибудь в эту минуту открыл дверь в кабинет секретаря райкома, он немало удивился бы тому, что Еремин стоит у телефона и, почти приплясывая, с наслаждением повторяет в трубку одно и то же слово:

— Закончили. И товарищу Семенову передайте — закончили…