Луна на дне пруда

То, что он был способен на подобные гадости, Васса не сомневалась. Он мог потопить круизный лайнер, взорвать атомную станцию, привести в действие межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками…

– Я могу убить и целый миллион, Васёк! И все они будут на твоей совести – исключительно на твоей. Даю тебе десять секунд, чтобы выйти, а если нет, то я устрою небольшое светопреставление. Ну, или даже вполне средних таких размеров. Десять, девять, восемь…

Ну да, устроит, и она будет виновата. Но ведь этот безумец все равно устроит его рано или поздно…

– Семь, шесть, пять…

И как она могла только думать, что сможет вернуть прошлое? Видимо, как и обезьяны думали, что могут вытащить из пруда луну. Она и вытащила – подводного монстра Ктулху.

– Четыре, три, два…

Он забрал у нее все, что ей было дорого, лишив и Тацио, и Элио, и ее проектов. И желал превратить в свою рабыню – навечно.

Закрывая голову руками, в которых качались четки старой ирландки, Васса поняла, что не боится умереть и готова к этому.

Но сможет ли допустить гибель огромного количества невиновных?

– Один – ноль, Васёк! Ноль, ты слышишь?

Неуклюже поднявшись из ванны, Васса прошла к двери, распахнула ее и сказала:

– Слышу. Прекрати немедленно. Я тут, я сделаю то, что ты хочешь.

Все немедленно стихло, в коридоре зажегся свет, и мирный голос Лиса произнес:

– Отличненько! Я же знал, что смогу убедить тебя своими аргументами, Васёк. Итак, ты готовь себе кофе, а я поведаю тебе, что тебе завтра надо сделать. Прямо с утра ты…

Внезапно его голос смолк. Васса ждала продолжения ценных указаний ее личного графа Дракулы, но их не было и не было.

Осторожно наступая на разобранные по всей квартире осколки от взорвавшихся бытовых приборов, Васса прошла в зал.

По экрану телевизора шла рябь, а изображение Лиса исчезло.

– Лис? – произнесла она тихо и повторила громче: – Лис?

Он не отзывался.

Перешагнув через замершего посреди коридора робота-пылесоса (и опасаясь, что тот оживет в самый неподходящий момент), Васса прошла из комнаты в комнату.

Везде царила разруха, организованная Лисом, но где был сам Лис?

Она закричала:

– Лис?

Он по-прежнему не отзывался. Васса почувствовала запах гари и, зайдя на кухню, увидела, что та вся в огне.

Требовалось как можно быстрее уходить из квартиры. Что же взять?

Ее взгляд пал на ее смартфон.

Нет, только не это.

Она сняла со стены подаренную ей Элио картину Охары Косона с обезьянами.

А затем выбежала из квартиры, уже слыша завывания сирен: наверняка переполох в ее квартире уже привлек внимание.

Ужаснее всего была мысль о том, что Лис где-то рядом и ведет непонятную кошмарную игру, намеренно прикидываясь, что исчез.

Мысль о том, что он может вернуться в любой момент, была хуже всего.

А вдруг он пропал с концами?

Отчего-то на ум пришло: «42».

…Наблюдая за тем, как пожарные тушат ее квартиру, прижав к груди картину, Васса задрала голову и увидела застывшую над собой в черном небе нереально большую желтую луну.

И протянула к ней руку, зная, что никогда не сможет достать до нее.

И ничуть из-за этого не огорчаясь.

…Видеокассета марки TDK была массивной, черной и словно присланной из далекого прошлого. Она и была прислана, только из прошлого недавнего: Васса получила ее от люксембургской адвокатской фирмы, которая представляла интересы покойного Тацио.

Стоило немалого труда раздобыть видеомагнитофон, а айтишники в ее стартапе, пыхтя, долго подсоединяли его к современному телевизору.

Наконец все получилось, и Васса, взяв в руки огромный неуклюжий и такой тяжелый пульт, нажала на нужную кнопку.

По экрану побежали полосы, а потом возникло лицо Тацио, лежавшего на больничной койке.

– Привет, дорогая невестка! – послышался приятный баритон голосового синтезатора, также записанный на кассету. – Пусть вы еще и не женаты, но, думаю, вы меня этим перед кончиной еще надумаете порадовать. Начну со сакраментальной фразы: если ты смотришь это видео, то это значит, что я мертв.

Васса ощутила, что по щекам бегут обильные горячие слезы.

– Но умирать не страшно, и я, хоть и не верю в загробную жизнь, все же не могу сдержать определенного любопытства, ожидает ли меня там, в этом Великом Возможном, что-либо. И встречусь ли я там со Стивеном Хокингом, чтобы подебатировать по ряду космологических проблем. Но это видео я записываю при помощи одного преданного мне работника клиники не для того, чтобы обсуждать эту животрепещущую тему. Вернее, смертотрепещущую.

Тацио говорил с ней с того света – тот самый Тацио, которого вернуть было больше нельзя.

Да и не надо.

– Наверняка ты задаешься вопросом, отчего эта древняя техника, а не видео при помощи навороченного смартфона, которое можно послать, закачать, зашифровать. А потому, что и камера, и кассета – это техника, но не «умная», и тот, кто повелевает интернетом, не имеет к ней доступа.

Тот, кто снимал Тацио, приблизил камеру к его лицу.