Луна и солнце

Мари-Жозеф отмахнулась от своей безумной затеи. Ей никогда не удастся незаметно провести русалку мимо стражи. С двойной ношей Заши не обгонит даже непородистую лошадь. А если попытается, то у нее разорвется сердце.

«Все это ни к чему, — размышляла Мари-Жозеф, — мне не спасти русалку. Ив никогда не простит мне, что я покусилась на его исследования. Граф Люсьен никогда не простит мне, что я лишила его величество шанса обрести бессмертие. А я никогда не прощу себе, что пыталась тебя спасти и не смогла».

— Когда мне вернуться, мадемуазель? — спросил Жак, придерживая лесенку и помогая ей спешиться.

— Не знаю.

Она потрепала Заши по гладкой шее, погладила по мягкой морде, подула в ее раздувающиеся ноздри.

— Я пошлю за вами.

— Вы просто чудо, мадемуазель, — восхитился один из мушкетеров. — Так выдрессировали русалку, что теперь она развлекает зрителей.

— Жаль только, долго это не продлится, — откликнулся другой.

Мари-Жозеф поспешила в клетку. Русалка плавала вперед и назад, потом кругами, дразня зевак.

И вдруг она исчезла. Поверхность воды разгладилась, словно зеркало.

Внезапно вода забурлила. Русалка взметнулась над волнами, подняв гигантский сноп брызг. Ее обнаженное тело сияло. Она с легкостью перелетела в прыжке через Тритона, на вершине сальто взмахнув раздвоенным хвостом, а точнее, снабженными плавниками ногами, стрелой вошла в воду и пропала, не подняв брызг и не оставив даже ряби.

Зрители зааплодировали.

— Бросьте ей рыбу!

— Пусть снова сделает сальто!

Мари-Жозеф не обращала внимания на их просьбы.

«Я не заставлю русалку выполнять фокусы, точно дрессированную собаку!» — подумала она.

Она пропела имя морской женщины, и та откликнулась длинной трелью, создав завесы света и звука, сотканные из сверкания и шепотов, словно северное сияние. Мари-Жозеф прошла меж ними. Бессильные увидеть чудесное мерцание, зрители требовали новых фокусов.

— Будьте любезны, — сказала Мари-Жозеф стражнику, — позовите лакеев, пусть опорожнят бочонок с рыбой в бассейн.

— Значит, отдать рыбу… — начал было он.

Она бросила на него надменный взгляд, он смолк и поклонился.

Лакеи наклонили бочонок. Через край фонтана хлынула морская вода, а вместе с нею — живая рыба. С радостным криком русалка взлетела в воздух, прорвав поток морской воды. Лакеи в ужасе уронили бочонок, и он скатился в фонтан. Русалка нырнула, пытаясь увернуться от удара. Слуги бежали, не обращая внимания на брань мушкетеров.

Зеваки засмеялись и зааплодировали, словно на представлении комедии дель арте. Повернувшись спиной к черни, Мари-Жозеф нахмурилась.

— Теперь вам нечего бросить морской твари! — крикнул один из зрителей. — Хотим увидеть морскую тварь!

— Бросьте ей рыбу!

— Она не тварь!

Никто ее не слышал. Зашумела вода; русалка выпрыгнула из волн, швырнула пойманную рыбу в толпу и, совершив эффектный прыжок, скрылась из глаз. Рыба пролетела по воздуху меж прутьев решетки и ударилась о грудь кричавшего. На лицо и амазонку Мари-Жозеф попали брызги. Волны хлынули ей на ноги, промочив туфли.

Восхищенные зрители захлопали. Из толпы вырвалась маленькая девочка, схватила рыбу и точно бросила ее меж прутьев, отчаянно бьющуюся в детской ручке, обратно русалке. Русалка снова взметнулась над водой, поймала рыбу и съела в два укуса, под конец проглотив рыбий хвост. Девочка рассмеялась; русалка пропела ей замысловатую трель.

— Русалка хочет нас выдрессировать! — со смехом сказала мать девочки, и следом за нею расхохоталась толпа и мушкетеры.

Русалка взмахнула раздвоенным хвостом и ушла в глубину.

Бочонок покачивался на волнах. Русалка стала толкать его вдоль бордюра фонтана. Она поворачивала и вертела его на воде, а потом взобралась на кружащийся бочонок и с шумом бросилась оттуда в глубину бассейна. Зрители зааплодировали.

— Хватит! — в ярости крикнула Мари-Жозеф, не в силах видеть такое унижение русалки.

Никто не обратил на нее внимания.

— Мадемуазель де ла Круа, сдержитесь, прошу вас, — сказал кто-то у нее за спиной.

Хмурый, у бордюра фонтана стоял граф Люсьен, слегка опираясь на трость.

— Пожалуйста, прикажите им перестать, граф Люсьен!

— Чем же они вас так расстраивают?

— Они ее дразнят, травят, как медведя!

— Сомневаюсь, что вы хоть раз видели медвежью травлю, иначе не стали бы сравнивать. Ваша русалка развлекает их и радуется, точно так же как прежде развлекала вас и радовалась сама.

— Это совершенно неуместно.

Граф Люсьен усмехнулся.

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной.

— Нисколько, напротив, сочувствую, если вам незнакомо удовольствие, которое способны получать от игры и люди, и животные.

— Она не…

Тут на доски помоста налетела бочка, прервав Мари-Жозеф, и несколько раз подряд громко ударилась о планки. Туфли Мари-Жозеф окатила волна.

Мари-Жозеф встала на колени и опустила руки в воду. Русалка перестала колотить бочку и подплыла к ней, проскользнув меж ее пальцами.