Лунь

Невозможно было ничем опровергнуть то, что она видела счастливую влюбленную пару. Все доказательства и так имелись на руках. Сомнений не было. Мозаика сложилась в ясный узор.

Дома Лунь сразу же отправилась в кладовку. Она всерьез решилась на этот шаг, и Степы так удачно не было дома. В тусклом свете на грязной отсыревшей полке среди пыли и пустых бутылок девушка нащупала небольшую круглую жестяную баночку с крысиным ядом.

Лена хорошо знала, что для летального исхода необходима большая доза, ведь содержание отравляющих веществ рассчитано на грызунов, а потому мало. Зная свой вес, она была уверена, что если съест все, то ей хватит. Правда, будут боли, и внутреннее кровотечение откроется не сразу, но это ничего. Ради такого облегчения можно и подождать, потерпеть.

Ничто не могло заставить Лену передумать. Она хоть и действовала скоропалительно, но вполне отдавала себе отчет. Да, она этого хотела, вне всяких сомнений. Лунь подошла к подоконнику и трясущимися руками раскрутила крышку жестяной баночки. Небольшой кружок на фоне белоснежного подоконника. Внутри – коричневые шарики. Тонкими пальцами Лена взяла один из них и поднесла к носу. Пахло зерном. Его специально подмешивают в яд, чтобы крысы съедали. Глупые грызуны. Вот люди – умнее. Они-то едят отраву по собственному желанию.

На баночке Лена прочла, что яд содержит цианид. Все содержимое оказалось в ладони. Девушка поднесла горсть к лицу и смело высыпала в рот. Спустя полминуты все было кончено. Немного яда осталось в ложбинках коренных зубов, но это уже не имело значения. Обильная слюна предвещала рвотные позывы, но Лена сдерживала их. Необыкновенно теперь спокойная, она села в старое кресло, протянула руку к тумбочке, привычным жестом положила раскрытую книгу на колени и улыбнулась. Оставалось недолго. Скоро все кончится.

В следующий момент Лунь вспомнила о Степке и вздрогнула. Крупная судорога скрутила все тело. В один миг Лена представила, как спустя пару часов мальчуган вернется из школы и найдет мертвое тело старшей сестры – единственного близкого ему человека. Ее эгоистичный суицид перечеркнет мальчику всю жизнь. Что из него вырастет? Как он останется один? Как он помешает матери пропить дом? Этого нельзя допустить!

Ледяная вспышка страха за брата ослепила Лунь, но, поборов оцепенение, она бросилась в туалет и сунула в горло пальцы. Ее долго рвало. Желудок выворачивало спазмами, в носу щипала обожженная желудочным соком слизистая, голова кружилась от прилива крови. Пошатываясь, Лена долго и тщательно вычищала зубы от остатков яда, забившихся в углубления коренных зубов. И все равно через полчаса она ощутила недомогание и вызвала скорую.

Как ни странно, приехали быстро, на что Лена вовсе не надеялась. Сделали пару уколов, дали нейтрализующие таблетки, забирать с собой не стали, как и морали читать, что было вдвойне удивительно. Все сурово и без лишних слов. Но фельдшер смотрел на Лену, не отводя бровей от переносицы. Он думал о том, что такие дурочки, как эта, отнимают у врачей драгоценное время, которое можно потратить на реальных пациентов, которые его заслуживают. Но вслух сказал только, что не должен был яд успеть подействовать всерьез за пять минут. Легкая интоксикация. Все действительно обошлось.

Лунь проклинала себя за то, что поставила свои любовные страдания превыше всего в мире. Как могла она забыть о маленьком брате, который нуждается в ее заботе и защите? Ведь без нее мать лишат, наконец, родительских прав, а Степу заберут в интернат, а там… известно, какое там житье-бытье. Врагу не пожелаешь. Как хватило у нее совести наплевать на родную кровь, искусившись посторонним женатым мужчиной, которому до нее нет дела?

Глубочайшая мерзко-серая апатия приняла Лунь в свою бездонную яму. Ей не хотелось продолжать эту бессмыслицу под названием «жизнь», но – пришлось ради брата. Иной причины жить дальше не было. Девушку не удивляла и не приводила в ступор мысль, что она едва не покончила с собой. По-настоящему. Ей все еще хотелось уйти из жизни. Особенно когда она вспоминала об Илье. Но долг не позволял. Всю любовь, которую она питала к этому мужчине, Лена постаралась перенести на брата. Степа заслуживал этого больше, чем Вилин. И забота о нем стала для старшей сестры единственным смыслом с того момента.

По прошествии нескольких дней, едва последствия отравления перестали давать о себе знать, Лунь получила электронное письмо от Ильи Алексеевича:

«Простите, что пропал. Вероятно, Вы уже в курсе, что случилось. Мне нужно с Вами повидаться».

«Он ни разу не назвал меня Лунью», – подумала Лена и удалила сообщение, отключила ноутбук, чтобы не искушать себя возможностью ответа. Только одна слеза скатилась из уголка глаза и замерла в носовой складке.

– Ну уж нет, – процедила Лунь. – Не в этой жизни.