Лунь

Лена лишь покачала головой.

– Удивительно. Но мне от этого тепло. И интересно. Будто собираю сложный паззл. Вы долго выбирали отрывок?

– Довольно долго. Я много перечитывала, и воспоминания унесли меня так, что я потеряла ход времени.

– Я так и думал, – кивнул Илья. – Было бы странно, если бы и тут мы не сошлись. И ни слова Вы, конечно, не изменили?

– Я решила, что исправлять оригинал будет неэтично.

– Я подумал так же. Поменяй я хоть слово, я бы предал самого себя ради тщеславного желания произвести на Вас впечатление.

Лунь засмеялась, и Вилин без слов понял, что в ее голове вчера блуждали аналогичные мысли. Ему стало весело и легко.

– Какое счастье, что мы познакомились.

– Простите мне, что так мало говорю сегодня. Дело в том, что отныне мне кажется, будто мне достаточно лишь подумать, чтобы Вы услышали и поняли меня.

– С моей стороны тоже многое остается невысказанным. В этом мы равны. Да и, думаю, ничего страшного. Нечто я и вовсе не умею выразить словами, а так хотелось бы! Видимо, оно исходит от человека как-то иначе.

Девушка подняла глаза, и Вилин улыбнулся ей так же тепло и открыто, как и в день их первой встречи, когда она, насквозь мокрая, стояла на пороге его дома, остолбеневшая, и вода стекала с нее на пол. Лене по-прежнему сильно хотелось трогать густые темные волосы Ильи, слегка отросшие, уложенные назад. Она изнемогала, зная, что не имеет права делать это. Пока что.

– Знаете, Лунь, я теперь не волнуюсь. Я хочу показать Вам ВСЕ.

– Все?

– Абсолютно. Мы обязаны продолжить. Я хочу Вас читать.

– Я боюсь.

– Чего?

– Стать для Вас открытой книгой… – призналась Лена.

– Какие глупости, Лунь! Вы бездонны. Я могу только мечтать о том, чтобы постичь Вас до последней капли.

Эти слова успокоили, но и взволновали Лену. «Значит, я нужна ему. Я на верном пути. Цель не так далека. Но он даже не догадывается о том, какие чувства я к нему питаю на самом деле. Плохо это или хорошо?» И действительно, Илья Алексеевич, как и любой мужчина на его месте, не подозревал, что Лена влюблена в него, но сам любил ее слепо, как самого близкого по духу человека.

Так взрослый женатый журналист и юная одинокая студентка открылись друг другу.

С того раза они присылали друг другу тексты по e-mail, приносили с собой на прогулки и зачитывали вслух, делились идеями и наблюдениями, подмечали плюсы и минусы. Они стали друг другу писателем, читателем и критиком в одном лице. Их тексты, написанные до знакомства, продолжали таинственным образом перекликаться, будто сегменты одной и той же паутины, на которую подул ветерок. Но это уже казалось не странностью, а закономерностью. Их встречи стали в разы насыщеннее. Илья и Лунь одинаково сильно увлекались этим таинством, с головой ушли в тексты друг друга, силой мысли сконструировали себе новый мир и не хотели возвращаться в реальность.

– Представьте себе, а ведь я боялась, что наши встречи сойдут на нет, и мы будем общаться только по почте, – призналась как-то Лена.

Вилин нежно посмотрел на нее и только засмеялся.

Ему особенно понравился фрагмент, где Лена зарисовывала жизнь одной первобытной семьи. «Откуда Вы знаете СТОЛЬКО о рыболовстве, возделывании земли, охоте, первейших орудиях труда? – с восторгом спрашивал Илья. – Вы все это описываете так, будто жили в те времена, занимались всем этим, метали самодельные копья в мамонтов и разделывали их туши!»

«Что поделать, – пожимала плечами Лена. – У меня живое воображение. Я видела все это перед глазами».

Они неустанно восхищались друг другом. Но в то же время Лена как никогда четко понимала: Илья так же далек от нее, как и раньше. Сдвиг произошел, но не в той области, где надо было ей.

«Разве можно назвать меня несчастной, если мы в равной степени обожаем друг друга? Он души во мне не чает, он ко мне привязан, но… это не совсем то, что мне нужно. Мне нужно больше», – писала Лена в дневнике.

Пока что она ничего не предпринимала, а вела себя, как обычно – с большим вниманием и пониманием. Надежда у нее была, да еще какая. Основной источник этой надежды заключался в тайне их встреч. Лена упивалась тем, что до сих пор ни Полина, ни жена Ильи даже не догадывались, до какого уровня дошли их отношения. И самое главное во всем этом – Вилин сам пожелал все скрывать, значит, у него есть мотивы. Именно эти неведомые мотивы обнадеживали Лену.

Они сблизились, и вышло это неожиданно легко и быстро. Вилин будто бы давно ожидал, кому открыться, а появление Лены воспринял как знак свыше. Девушка гордилась своим положением, как бы там ни было. И еще более она возгордилась, узнав от Полины, что Ксения – жуткая ревнивица и собственница.