Лунь

С погодой сегодня не ладилось: с самого утра зарядил мелкий, похожий на водяную пыль дождь. Сыпал он тем не менее настолько густо, что в ста метрах от развалин столовой бывшего пионерлагеря пейзаж терялся в мутной серой пелене. Отсюда были видны жёлтые глиняные откосы глубокого оврага, покосившиеся кирпичные столбики ограды, чёрные рёбра догнивающего штакетника. За ними — только серое, ватное покрывало холодной мороси. Сквозь дырявую, как решето, крышу на пол падали крупные капли воды, звонко шлёпали по сопревшему линолеуму, собирались в мелкие прозрачные лужицы. Многолика Зона, много у неё голосов, и одним из них, узнаваемым, привычным, был звук падающих капель. Цок… цок… шлёп. Дзинь… цок… чок-чок… и тихое «сссссс» мелкой мороси по ржавым подоконникам и лохмотьям рубероида, свисающим с крыши.

— Мойте руки перед едой. Когда я ем, я глух и нем, — вслух зачитала Хип выложенные на белой кафельной стенке слова. — Прикинь, Лунь, у нас в школе то же самое было. В таком же порядке. Ну, ни капли воображения…

— Пионеру не к лицу пить, курить и есть мацу, — выдал я альтернативу. Странно… всплыло откуда-то из позабытой, прошлой жизни… да, верно, оттуда. И что такое маца?

Хип рассмеялась.

— Класс! Надо будет Сионисту рассказать.

— А при чём тут Сионист?

— Ну как… маца это типа хлеб такой еврейский, они его на праздник едят, — просветила меня Хип. — Два часа уже, Лунь. Долго что-то «гарь» плывёт, как бы до вечера ждать не пришлось.

— До вечера это вряд ли. А что долго — это хорошо. После «гари» в этом овражке всегда «скорлупы» на пару-тройку контейнеров мается. Сегодня, глядишь, и пять наберём.

«Скорлупа» — артефакт пусть и не особо дорогой, зато массовый. «Ботаники» его на килограммы покупают, а кило, между прочим, двести пятьдесят раньше стоило. Теперь, конечно, дороже. Внешне он ничем особо не примечателен — натурально, скорлупа, как от грецких орехов, очень похоже, только эта потяжелее будет, цвет другой и трещит, если пальцами потереть. Что в ней такого «ботаники» нашли, мне было неясно, однако в каждом номере «Докладов» обязательно мудрёная статья про эту самую «скорлупу» с кучей графиков и формул на пол-листа. Зарождался этот артефакт исключительно в потоках «гари», пардон, «тяжёлого коллоидного газа невыясненного происхождения». В отличие от «скорлупы» «гарь» действительно впечатляющая вещь — и не жидкость, и газом не назовёшь, ползёт себе этакая чёрная полоса по дну оврага, через камешки переваливает, на дым чем-то похоже, только очень густой и тяжёлый. Урчит, шипит, струйками плюётся — значит ветка на пути попалась или тушкан дохлый: любую органику эта самая «гарь» сожрёт, в саму себя превратит и дальше по низинкам тихой сапой. По этой причине дорожки «гари» легко видны — чистые, словно вылизанные камешки и добела отмытый песок, ни щепки, ни травинки. А ежели какой новичок по недомыслию руку сунет — то и пуговицы, если металлические, гвозди от ботинок, пряжка в светло-серой такой золе. И зубы. Одни только зубы и оставляет от человека «гарь». Я посмотрел в окно. Чёрная ленточка всё ещё текла в овраг по плитам дорожки, значит, на дне этого самого оврага «гари» сейчас по колено. Ну что ж, подождём, благо, до темноты времени более чем достаточно.

Я достал сигарету, долго чиркал подмокшими спичками. Толку ноль. Плюнув на эту затею, я убрал курево во внутренний карман. Погодка, итить её, колотить… По небу медленно ползли сплошные тёмносерые тучи, морось уверенно превращалась в обложной дождь. В разбитые окна столовой начал задувать холодный ветер. Не хотелось бы возвращаться по такой погоде — глинистые откосы под дождём превращались в настоящий каток, и съехать с тропы в аномалию было проще простого, тем более что этого добра здесь было навалом. Прямо, метрах в трёхстах, разлеглась парочка мощных «дуговых», и соваться туда по такой погоде я бы не стал. Слева овраг с «гарью». Справа какая-то непонятная бяка, на «радугу» немного похоже, но не она, это точно — воздух над «радугой» так не дрожит и не светится, а тут натурально светомузыка, со звуком даже. Громыхает, жужжит под дождём, вспышки разноцветные, красиво, но то, что красота эта для здоровья неполезная, к гадалке не ходи. Нашёл же Доктор местечко для встречи…

Согласно записям Доктора, Пенка должна прийти именно сюда. Здесь либо состоится рандеву, либо в самой столовой, в уголке, появится условный знак, пирамидка камней. Как-то это всё ненадёжно, расплывчато… слишком много «если». А ну как забыла Пенка, кто ж её знает? Или просто ушла в Зону, какое ей дело до людей, Доктор сам говорил, что она не человек. На сталкера нарвалась? Второй месяц на исходе, в пятый раз уже сюда приходим, и ничего. Как бы не пришлось топать к Монолиту без проводника. Тогда дело совсем дрянь…