Лука

Я, Алиса, слушала голос самого ненавистного мне человека и обретала умиротворение.

Майлз.

Это было не первое моё ранение. Сколько таких уже было: в грудь, спину, руки или ноги, даже считать перестал. Касательные, сквозные, почти смертельные. Разные. Алан латал и не такое, человек с руками от Бога, способный вернуть с того света даже мертвеца.

Но сегодня мне не лежалось спокойно, душу выворачивало наизнанку от информационного вакуума. Ребята Луки не выпускали меня из палаты, заставляя отдыхать и лечиться. Верные псы своего хозяина, не слушающиеся никого кроме него. А где же был сам хозяин,

Когда в разгар операции позвонил охранник, даже не Захар, Лука изменился в лице, я сразу понял: что-то случилось, потому что он передал командование мне и ушел, ничего не сказав. Он никогда так не делал, и внутри меня образовалась черная дыра, затягивая все чувства и оставляя только страх. За Алису. Потому что только из-за нее Лука мог так сорваться.

Я переживал за нее. Даже на операционном столе под лампами, глядя на лицо Алана, латающего меня, думал о ней. Что случилось, и что сделает Лука.

Ее лицо, обрамленное золотым ореолом, с огромными небесными глазами и приоткрытыми пухлыми губами, с морщинкой на лбу от злости. Маленькая с изящными ручками и ножками, но такая бойкая и решительная.

Дверь открылась, и я почувствовал его присутствие до того, как увидел. Один, просто одетый в джинсы и рубашку, усталый и недовольный. Собственной персоной Лука Гроссерия. Он осмотрел меня, оценивая самочувствие и эмоциональный настрой. В сумерках он напоминал демона.

— Как ты, друг? — сказал он и уселся на стул напротив меня, пробегаясь взглядом по бинтам и моему гневному выражению лица. Я не стал отвечать ему, зная, что он, итак, все понимает и спрашивает ради приличия. — С Алисой все хорошо, можешь не переживать. Волнуется за твоё самочувствие.

Поднял бровь, ожидая продолжения.

— Она попыталась убежать… Неудачно. Пробила голову Захару, угнала мою машину, снесла ворота. План может быть и выгорел бы, она же не знает, что вся ее одежда прочипована маячками на такие случаи. Но к ее неудаче, она врезалась в машину с утырками… — Лука говорил ровно, не меняя интонации, но я слишком давно знал его, чтобы понять, что внутри него все клокотало. — Я успел за минуту до ее изнасилования.

На этот раз в его глазах блеснуло неконтролируемое пламя, разжигая его изнутри. Спрашивать какая участь постигла обидчиков не имело смысла — ответ был слишком очевиден. Лука не пощадил никого.

— Как она сейчас?

— Алан накачал ее снотворным и успокоительным, она спит. Думаю, утром уже будет готова пробить голову уже мне. — мы оба грустно рассмеялись. Эта девочка могла дать фору любому мужику по силе духа, и это нравилось нам обоим. — Я думал о нашем разговоре утром.

— Я тоже. — сказал я, рассматривая свои руки, не решаясь посмотреть в глаза.

— Думаю, ты ей тоже нравишься. — глухо сказал Лука. — Когда выйдешь из больницы, если она захочет, поедет с тобой. А пока пусть поправляется под присмотром Алана, чудом остались целы ребра и органы, лицо на омлет похоже.

Я замер, не веря своим ушам, рассматривая его напряженное лицо.

— А как же ты?

Лука не ответил на мой вопрос, встал со стула, убирая его на место. Из-под рубашки выглядывал бинт. Никогда не жаловался на боль ни физическую ни внутреннюю. С самого детства. Как-то семеро дворовых парней решили наказать его за то, кем был его отец. Подкараулили его, когда он шел один домой вечером у темного закоулка и напали все разом. Лука отбивался от них, бил железным кулаком, ломая кости противников на своем пути. Но их было больше, и они были старше и крупнее их. Было трудно справиться с ним, пока один не схватил перочинный нож и не воткнул ему его в бедро. Шпана испугалась от вида такой крови и разбежались в разные стороны. А Лука, посидев немного и набравшись сил, дошел пешком до больницы.

— Мне нужна помощь, я не стал доставать сам, потому что не знаю как нужно правильно…

Все врачи в больнице пересрали насмерть от вида пятнадцатилетнего пацана, прошедшего километр с ножом в бедре, бледного и дрожащего, но сохранившего спокойствие. Когда его нога зажила, мы собрались втроем и загнали их всех в угол. И Лука заставил каждого из них драться с ним один на один, не оставляя шансов, показывая что они стоят на самом деле.

Он с детства после смерти матери никогда не говорил, что чувствует, но мы с Аланом всегда знали. И сейчас я знал, что для него значит это решение.

— Ты принимаешь правильное решение. — сказал я, протягивая ему руку.

Глава 6

Я проснулась в кровати Луки одна, ощущая запах ее хозяина, терпкий и немного животный. Провела пальцами по белоснежным простыням, пытаясь угадать по вмятинам, спал ли он здесь? Последнее, что я помню, как он сидел на краю кровати, подавая мне воду и лекарство, поглаживая по голове и приговаривая: "Мониша…".

Его профиль с высокими скулами и прямым носом, густой ухоженной бородой и страшными глазами. Голос… Он шел словно изнутри меня, хриплый и властный, раздающий приказы, которые нельзя ослушаться.