Луис Альберто

– Потому что эта работа стоит намного дороже. Послушай, Намис, не нужно обманывать меня так нагло. Если ты хочешь, чтобы Петер построил тебе коптильню, то это будет стоить тебе процентов по долгу за… за четыре месяца.

– За два, – спокойно ответил лавочник.

– За три. За три месяца, – вмешалась Корасон. – И считай, что тебе очень повезло.

Услышав слова женщины, Намис не стал больше торговаться и согласился на её условия.

– А ты сможешь это сделать? – спросила она, когда лавочник ушёл.

– Конечно, смогу, – спокойно сказал Петер. – Я мог бы построить даже лучше, потому, что теперь знаю, как это делать. Но мне не очень хочется стараться для этого человека… Хочешь, я тебе сооружу такую коптильню?

– Нет! – засмеялась Корасон. – Не нужно.

– Тогда я вылеплю тебе самый красивый кувшин, какой ты только можешь себе представить.

– Ну, зачем, не нужно. – Корасон покраснела и опустила глаза.

– Почему не нужно? Ведь ты так много ухаживала за мной, и ты… ты… ты очень добрая, – смущённо пробормотал Петер и взял её за руку.

К ним подошёл Татав.

– Спасибо тебе, Петер! – сказал он, хлопая его по плечу. – Ты не представляешь себе, как ты выручил меня.

– Да что вы все, сговорились, что ли?! – воскликнул мужчина. – Ведь это я должен благодарить вас, а не вы меня. Ведь, если бы не вы, мои кости уже давно плавали бы по Индийскому океану в желудке какой-нибудь акулы.

– А откуда ты знаешь, что это Индийский океан? – неожиданно спросил Татав.

Петер осёкся. Он удивлённо посмотрел на старика, задумался и, наконец, сказал:

– Не помню. Просто я знаю, и всё.

– К тебе постепенно возвращается память, – сказал Татав и улыбнулся.

– Да, но это не та память, которая должна ко мне вернуться, – сокрушённо ответил мужчина. – Что толку от того, что я помню, как называется Индийский океан, что столица Франции – Париж, а в России самые холодные зимы. Ведь я никак не могу вспомнить, кто я, откуда, как здесь очутился?!

Махнув рукой, он повернулся и пошёл на пляж, к морю. Корасон хотела пойти за ним, но Татав остановил её.

– Подожди, не ходи, – сказал он, взяв женщину за руку. – Пусть он побудет один. Он должен привыкнуть к тому, что в его возрасте он должен начинать жизнь сначала, без имени, без родных, без всего.

– Но я хочу просто успокоить его.

– Если мы начнём его утешать, ему будет ещё труднее, поверь мне.

– Хорошо, я тебя понимаю, – сказала она, вздохнув. – Ладно, я пойду.

Попрощавшись с Татавом и попросив его передать привет Петеру, Корасон отправилась домой. Путь её лежал через деревню. Было уже поздно, и она никого не рассчитывала встретить, но её вдруг кто-то окликнул:

– Эй, Корасон!

Она огляделась по сторонам и увидела Намиса, который вышел из-за дерева. Больше никого вокруг не было, и это очень испугало женщину.

– Что тебе нужно, Намис? – спросила она.

– Я поджидал тебя, – ответил лавочник.

– Зачем?

– Хотел поговорить с тобой. – Намис оглянулся и подошёл ближе.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, уже поздно.

– Это даже хорошо. Нам с тобой никто не помешает.

От страха у женщины перехватило дыхание. Она отступила два шага и грозно сказала:

– Отойди от меня, а то я буду кричать.

– Зачем тебе кричать? Ведь я не делал тебе ничего плохого. Пока. – Намис зло рассмеялся.

Вдруг невдалеке послышались быстрые шаги и голос Петера:

– Корасон, подожди! – кричал он.

Лавочник со злостью оглянулся на него и сплюнул:

– Ну вот, не дали поговорить!

– Корасон, я хотел дать тебе немного копчёной рыбы! – сказал Петер, подбежав, тяжело дыша. – Но ты уже ушла. – Тут он заметил Намиса. – Добрый вечер, – сказал он и с подозрением посмотрел в лицо лавочника. – Я вам не помешал?

– Нет, что ты! – поспешила сказать Корасон. – Я уже попрощалась с Намисом и собиралась идти домой. Ты проводишь меня?

– Конечно, провожу, – улыбнулся Петер.

Корасон взяла его под руку, повернулась к лавочнику и сказала, любезно улыбаясь:

– Спокойной ночи, Намис. Очень рада была тебя видеть.

– Всего доброго, – буркнул тот в ответ и, повернувшись к ним спиной, побрёл к себе в лавку.

Когда Петер и Корасон подошли к дому, было уже далеко за полночь.

– Спасибо тебе, что проводил меня, – ласково сказала женщина.

Лицо её при лунном свете показалось Петеру настолько красивым, что он смущённо опустил глаза.

– Ты придёшь завтра? – спросил он робко.

– Конечно, приду.

– Приходи, я буду тебя ждал.

– Не ждал, а ждать, – поправила Корасон, она не рассмеялась, как обычно. Ей было приятно слышать эти слова. Взглянув на мужчину, который стоял сейчас перед ней и смущался, как мальчишка, она вдруг почувствовала себя очень счастливой женщиной. Она даже не могла объяснить себе, почему это случилось, да и не пыталась этого сделать.

Корасон просто встала на цыпочки, быстро поцеловала его в щёку и, пока он не опомнился, убежала в дом.

А Петер ещё долго стоял перед её хижиной и всматривался в тёмные окна, неизвестно чему улыбаясь.

Когда он вернулся в лачугу Татава, уже светало. Пытаясь не разбудить старика, Петер тихо вошёл в комнату, но споткнулся о стул. Стул упал, сильно загремев.

– А… ты уже вернулся? – тихо спросил Татав.