Луис Альберто

Татав знал, что лавочник врёт ему. Рыба нисколько не подешевела, она даже немного поднялась в цене из-за того, что много рыбаков из деревни уехали в город на заработки. Но спорить было бесполезно. Поэтому старик просто спросил:

– Сколько ты хочешь рыбы, за свои проклятые проценты, чёрт бы их побрал вместе с тобой!

– Семь пудов.

– Сколько?! – Татав чуть не поперхнулся от такой наглости лавочника.

– Я же сказал – семь, – повторил Намис, даже не моргнув глазом. – Или ты стал плохо слышать?

– Но ведь это в два раза больше, чем в прошлом месяце, – возмутился старик.

– Да… – Намис был спокоен, как камень.

– Ты что, хочешь сказать, что за этот месяц рыба подешевела вдвое?!

– Послушай, Татав, – не выдержал, наконец, лавочник, – я же не настаиваю на том, чтобы ты платил мне рыбой. Если ты не согласен с моими условиями, можешь отдать мне деньги. Но ведь у тебя нет денег. Или всё-таки есть?

– Ты же знаешь, что нет, так зачем спрашиваешь?

– В таком случае тебе некуда деваться, – ухмыльнулся Намис.

– Но послушай, Намис, ведь мне придётся целую неделю ловить рыбу, чтобы отдать её тебе, а может, даже и больше.

– Тем лучше! – засмеялся лавочник. – Целую неделю, будет свежая рыба!

– Смотри, Намис, судьба накажет тебя за твою алчность. Случится с тобой что-нибудь, и никто не придёт тебе на помощь, вот увидишь.

– Когда со мной что-нибудь случится, – лавочник не переставал смеяться, – то у меня будет достаточно денег, чтобы избавиться от неприятностей.

– Бедный Намис… – Татав укоризненно покачал головой. – Неужели ты думаешь, что за деньги можно купить всё?

Намис рассмеялся ещё больше.

– Татав, это ты-то называешь меня бедным? Ты, который должен мне столько денег, что на них можно жить целых полгода, называешь бедным меня?! Давно я так не смеялся!… Да, конечно, за деньги можно купить всё. А то, что купить нельзя, не стоит и приобретать, ведь оно не имеет цены и на нём нельзя заработать денег.

– Я не буду тебя переубеждать, – спокойно сказал Татав, – но когда-нибудь ты поймёшь, что не прав.

– Это будет когда-нибудь, а платить тебе нужно завтра. Так чем ты собираешься платить?

– Рыбой… – ответил Татав и, махнув рукой, побрёл к лодке.

– То-то, – сказал Намис и пошёл к себе в лавку.

Татав проклинал и себя, и Намиса за то, что встретился с ним. Но, подойдя к лодке, он сразу забыл и о встрече, и о том, что если бы Татав не столкнулся с лавочником, то завтра-послезавтра он принёс бы ему три пуда рыбы и тот на месяц оставил бы его в покое. Сейчас старик думал только о море и о рыбалке. Татав очень любил своё ремесло, любил море, несмотря на то, что оно отняло у него отца и младшего брата. Море завораживало его, притягивало к себе. Каждый раз, отправляясь на своей лодке в открытый океан, он чувствовал такое волнение, будто шёл на свидание с любимой женщиной. Старик много раз спрашивал себя, отчего это происходит, но так и не мог найти ответ.

Оттолкнув лодку с песчаной отмели, он прыгнул в неё и начал грести. Несмотря на свой преклонный возраст, Татав был довольно сильным мужчиной, поэтому лодка быстро скользила по волнам. Выйдя из бухты в открытое море, старик поставил парус и спокойно сел на скамью. Теперь можно было немножко отдохнуть.

Достав завтрак, который состоял из двух варёных яиц, лепёшки, куска сыра и фляги с кокосовым молоком, Татав решил подкрепиться. Развернул материю, взял яйцо и, постучав им о борт лодки, стал чистить, бросая скорлупу в корзину для рыбы. Он никогда не позволял себе выбрасывать мусор за борт, считая, что не должен засорять море, которое его кормит.

– Господи, как хорошо-то! – сказал он, откусывая яйцо и глядя в небо.

День действительно был прекрасный. Солнце уже поднялось, но ещё не жарило в полную силу. Над мачтой кружились чайки, выпрашивая пищу. Они очень хорошо знали Татава и поэтому всегда слетались к его лодке, когда он выходил в море.

– Достанется вам, вы же знаете, чего разгалделись?! Разве не видите, что я ещё сети не забросил? – весело сказал рыбак и доел яйцо. Потом он собрал еду и спрятал её под лавку, чтобы не испортилась на солнце. Запив пищу кокосовым молоком, стал разматывать сети.

– До чего же ты у меня старенькая, подружка ты моя! – вздохнул Татав, глядя на ветхую латаную-перелатанную сеть.

Наконец, сеть была размотана, и он стал потихоньку сбрасывать её за борт, пока она не расправилась в воде.

– Господи, пошли мне сегодня богатый улов. Ты ведь знаешь, как он мне сегодня необходим! – помолился старик и стал потихоньку тянуть сеть на себя. Сеть показалась ему тяжеловатой. Он даже не поверил себе и подумал, что она за что-нибудь зацепилась.

– Господи, не может этого быть… – Татав потянул сильнее.

Сеть немного поддалась – и вдруг засеребрилась, засверкала на солнце. Она сверкала рыбьей чешуёй. Рыбины, большие и маленькие, окуни и камбалы, форель и сардины бились в ней.

– Спасибо тебе, Господи! – крикнул Татав, с улыбкой взглянув на небо и продолжая тянуть сеть. – И вам, святые апостолы. Я ведь знаю, что вы почти все были рыбаки, а значит, понимаете меня и не оставите в беде!