Луис Альберто

Она смущалась не меньше Петера. Щёки её порозовели, и она опустила глаза. Корасон прекрасно видела, что она нравится Петеру, да и он ей очень нравился. Но она не хотела объясняться первой и ждала, когда это сделает он. Ей очень хотелось услышать от него те слова, смысл которых она знала наперёд. Вот и сейчас она замерла в счастливом ожидании.

Петер долго переминался с ноги на ногу и, наконец, робко и тихо сказал:

– Я подарил этот кувшин тебе потому, что ты… Потому, что ты мне нравишься.

Сказав это, он вдруг обнял женщину и поцеловал её в губы. Корасон нисколько не сопротивлялась. Наоборот, она ещё крепче прижалась к Петеру и обвила руками его шею.

Татав незаметно наблюдал за этой сценой из окна хижины. На лице у него сияла счастливая улыбка.

Наконец Корасон оторвалась от Петера и сказала:

– Ты мне тоже очень нравишься.

– Ну, я догадался, – ответил он и ласково улыбнулся.

Он снова обнял женщину и нежно поцеловал в щёку.

– Проводи меня домой, – тихо сказала она, высвобождаясь из его объятий.

– Да, конечно, провожу.

Они взялись за руки, как это делают маленькие дети и вышли со двора. Татав посмотрел им вслед и тихо сказал:

– Ну вот, теперь нужно готовиться к свадьбе.

Он грустно вздохнул, немножко завидуя Петеру, и снова принялся за свои дела.

А Петер и Корасон медленно шли по улице и молчали. Они просто боялись бесполезными и неуклюжими словами нарушить то хрупкое состояние счастья, в котором они сейчас пребывали.

Уже вечерело. Солнце спряталось за горизонт, оставив после себя только красный след на гладкой поверхности моря. Над островом тихо кружили чайки, изредка покрикивая. Лёгкий тёплый ветерок приятно ласкал кожу и развевал волосы. Волны тихо и размеренно плескались о берег и друг за дружкой медленно, как бы нехотя отползали назад.

Мужчина и женщина шли по тропинке к деревне и молчали. Сейчас они были одни на целом свете, никто не смел, потревожить этих двух влюблённых людей.

Наконец, Корасон прервала молчание. Она нежно посмотрела на своего возлюбленного и тихо спросила:

– Скажи мне, Петер, а ты влюблялся когда-нибудь?

Петер пожал плечами.

– Не помню… Не знаю, – ответил он, наконец. – Но у меня такое впечатление, как будто со мной это впервые.

Женщина незаметно улыбнулась. Ей было приятно слышать то, что сказал Петер.

А Петер вдруг схватил женщину и поднял её на руки.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Корасон и весело засмеялась.

– Ничего. Я просто хочу понести тебя на руках! – воскликнул он.

Он нёс её как самый драгоценный дар, нежно прижимая к своей груди. Корасон замерла от счастья и старалась не шевелиться. Она только незаметно целовала мужчину в его мускулистую шею, пока он нёс её по дороге. А Петер чувствовал её горячее дыхание, её запах, волосы женщины приятно щекотали его лицо. Он был на седьмом небе от счастья, готов был кричать и петь от радости, которая переполняла его душу, и от которой перехватывало дыхание. Но он не делал этого, он просто бережно нёс Корасон по дороге, как будто боялся её уронить…

– Далеко ты её несёшь? – услышал он вдруг голос за своей спиной и обернулся.

Из-за пальмы вышел Намис. Он злорадно улыбался, в руке у него была огромная дубина.

Петер бережно поставил Корасон на землю и грозно спросил у лавочника:

– Что тебе здесь нужно, Намис?

Лавочник ухмыльнулся:

– Я хотел просто решить наш с тобой недавний спор. Только теперь у тебя нет горшка, но зато у меня есть палка.

– Корасон, иди домой, скоро я тебя догоню, – сказал Петер женщине, сохраняя полное спокойствие, как будто он собирался мирно побеседовать со старым другом.

– Я никуда не пойду, – твёрдо ответила она и с ненавистью посмотрела на лавочника.

– Тебе лучше уйти, – злобно прошипел Намис. – Ведь твой возлюбленный сам просит тебя об этом.

– Я никуда не пойду, – ещё раз повторила Корасон.

– Ну, зачем тебе видеть, как я буду лупить его палкой?! – спросил лавочник и засмеялся. – Ведь это для него такой позор! Тебе не следует на это смотреть.

Намиса так разобрало от смеха, что он даже не заметил, как Петер спокойно подошёл к нему и неожиданно выхватил палку из его рук.

– Не следует так увлекаться своей победой, которой ты ещё пока не достиг, – сказал он и зашвырнул палку далеко в кусты на глазах обалдевшего от неожиданности лавочника.

От возмущения Намис не мог ничего сказать. Он вытаращил глаза на Петера и глотал воздух, как рыба, вытащенная на берег из воды.

Петер спокойно повернулся к Корасон и сказал:

– Я очень прошу тебя – иди домой. Мне нужно кое о чём побеседовать с моим приятелем Намисом. Скоро я тебя догоню.

– Ну конечно, раз ты так меня просишь… – ехидно сказала женщина и повернулась, чтобы уйти.

– Куда ты, Корасон? – жалобно спросил лавочник.

Женщина остановилась, медленно повернулась к нему и ответила с приятной улыбкой на лице:

– Ты ведь сам просил меня уйти. Я не хочу смотреть, как ты будешь бить Петера палкой, хотя, я уверена, это будет довольно занятное зрелище.

Сказав это, она повернулась и медленно побрела по тропинке домой. Намис долго смотрел ей вслед, нервно сглатывая слюну и постепенно покрываясь потом.