Lues III

Его и еще нескольких человек, малознакомых и незнакомых вовсе сотрудников одного грозненского НИИ, связанного с проблемами нефтепереработки, сорвали с остановки, забросили в фургон и отправили на юг. Бесконечно давно, вечность, восемь лет назад.

Может быть, она искала его. Искала деньги на освобождение его. Не нашла, — не смогла, не сумела, — и сейчас уже успокоилась и забыла. Столько лет прошло. Может быть, живет еще где-то здесь, в крае, быть может, по тому же адресу, что и ее родители. Или снова вышла замуж и стала совсем не такой, как прежде, не такой, какой он ее знал. Как и он сам.

Ему только сейчас пришла в голову мысль: как она там, на «той стороне»? Вернее, уже тут. Где-то тут, он никак не мог вспомнить название поселка, в котором проживали родители его жены. Если она по-прежнему у них.

Подъем закончился, он остановился немного передохнуть, поправил в рюкзаке бутылку — она вновь стучала по спине. Язвы на плече снова загноились: он начал натирать плечи лямками. Лучше, чем неделю назад, поступи приказ тогда, едва ли бы он смог нести хоть что-то в рюкзаке. Да и вообще, в эти дни он чувствовал себя не в пример лучше. В любом смысле. Может, потому, что позабыл обо всем, когда получил это задание, большую часть которого должен был исполнять в одиночестве. И тогда стало уже неважно, что на дворе такая скверная погода.

Сколько с ним эта болезнь? — наверное, все это время. Он даже мог сказать наверное, откуда она, ведь, кажется, иного пути подхватить ее просто не было.

Тогда еще, восемь лет назад, у прежнего полевого командира, отдавшего приказ на похищение — ведь это почти всегда приносило прибыль. Спустя месяцы пребывания в положении ниже уровня земли, в подвале. После того, как он дал телефон, по которому им, должно быть, не смогли ответить. В его подвал — все же человек может назвать своим даже то место, где его жизнь не зависит от него самого — была спущена женщина, наверное, лет тридцати. Может меньше, ведь ничто так не старит женщин как услужение. Этим способом и раньше его навещали «гости», всегда на малый срок, чаще всего люди, за которых могли заплатить родственники или те, кто нуждался в бесплатной рабочей силе. Их забирали через несколько дней, максимум — неделя, он же оставался долгожителем этого подвала. И вот, неожиданная гостья. Он узнал женщину, прежде она была кухаркой в их лагере, сперва приходящей, потом, оставшейся насовсем. Что ж, слухи о происходящем там, наверху, по крупицам доходят и сквозь кирпичные своды подвала. Видимо, что-то случилось, в ее услугах перестали нуждаться: тех услугах, что она могла предоставить, помимо стряпни. И она стала не нужна. И была отправлена к нему, снова к нему, в подвал. Тоже всего на несколько дней, хотя он надеялся, что этот срок будет столь же долгим, как его.

Они не разговаривали: ни разу, ни о чем. Лишь во сне она шептала что-то, на языке, незнакомом ему. И вскоре исчезла.

А через недолгое время после ее исчезновения его продали нынешнему полевому командиру. И тогда, все время до своей продажи, он предавался мучительным размышлениям о посетившей его женщине. В его воспаленном от разбившихся крупиц надежд мозгу, мучительной болью горел единственный вопрос: не было ли появление этой женщины неслучайным. Испытанием, устроенным ему его хозяевами. И прошел ли он это испытание? И как прошел?

Потом его выдернули из подвала, снова посадили в фургон, снова повязали глаза — все это время он ждал неизбежного завершения — но его снова отправили в неизвестность.

В то время он не обращал внимания на свои болячки. Главное было протянуть нынешний день и дождаться завтрашнего. Насколько это возможно в душном подвале, прикованному натиравшими руку «браслетами» денно и нощно к неработающей батарее отопления. Два раза в день — скудная пища, доставляемая вечно молчащим стражником с редкой, точно выщипанной бородой и худым птичьим лицом. Миску он ставил на пол, у самой лестницы, затем, медленно поднимался на семь ступенек; хлопала тяжелая дверь, лязгал замок. И снова одиночество.

Новый полевой командир, которому он был продан, вспомнил неожиданно о его прежней работе. Как он узнал, в то время новая власть изгоняла федеральные войска из ставшей независимой республики, заставляя солдат покидать казармы, уходить не оглядываясь. И оставлять все, что находилось за двойным забором, поверх которого была натянута в несколько рядов колючая проволока.

Ему осталось идти всего ничего. Остановка автобуса находится от въезда в станицу метрах в двухстах, рядом с продмагом, напротив сельсовета единственных двухэтажных каменных знаний в поселке. Он взглянул на часы. До приезда «Пазика», оставалось еще с полчаса. У него есть время обсушиться под навесом остановки да купить положенную планом газету.