Луд-Туманный

– Далее, - продолжал доктор. - Я довольно серьезно изучал воздействие волшебных фруктов на организм, которое мы считаем болезнью. На самом деле оно скорее похоже на мелодию, которую человек не может выбросить из головы. - Его яркие глазки сверкнули. - Воздействие фруктов, мне кажется, лучше всего можно представить, как изменение внутреннего ритма, в котором мы живем. Вы когда-нибудь видели малыша лет трех-четырех, который идет по улице с отцом за руку? Они как будто идут в ритмах совершенно разных мелодий. И хотя они держатся за руки, но расстояние между ними не меньше, чем если бы они находились на разных планетах… Каждый видит и слышит абсолютно разные вещи. В то время как отец спокойно идет к какой-то заранее намеченной цели, ребенок дергает его за руку, без причины смеется, с любопытством оглядывается на какие-то невидимые для нас предметы. Так вот, любой человек, от ведавший волшебных фруктов (простите меня, ваша милость, за то, что я называю вещи своими именами, но человек моей профессии обязан это делать), идет по жизни в ритме совершенно другой мелодии, отличаясь от остальных людей. Совсем как ребенок с отцом. Но кое-кто может и родиться в другой мелодии… Именно таков, мне кажется, случай Ранульфа. Но если он собирается в будущем стать гражданином и приносить пользу обществу, ему, не теряя своей собственной мелодии, нужно научиться ходить в ритме остальных людей. Он не научится этому здесь… пока. Мастер Натаниэль, вы плохо обращаетесь со своим сыном.

Мастер Натаниэль заерзал на стуле и напряженно спросил:

– Так что же вы посоветуете?

– Я бы посоветовал научить его другой мелодии, - быстро сказал доктор. - Отличной от тех, которые он слышал до сих пор, но совпадающей с шагом похожих на Ранульфа людей. У вас в морском порту наверняка есть капитаны или еще какие-нибудь приятели. Разве среди них не найдется честного малого, с разумной женой, у которых мальчишка смог бы пожить месяц-другой? Или, скажем, - продолжал он, не давая мастеру Натаниэлю ответить, - пожить на какой-нибудь ферме, что тоже было бы полезно, - а, возможно, так даже лучше. Сев и сбор урожая, спокойные дни, запахи и звуки, похожие на старинные мелодии, целительный покой ночи… джин времени, джин неторопливости! Клянусь Урожаем Душ, мастер Натаниэль, я бы предпочел быть скорее фермером, чем купцом… Волнующаяся от ветра рожь - лучше моря, и телега - лучше корабля, их груз - слаще и здоровее любого шелка или специй, так как в них - мир и покой для души. Да. Мастеру Ранульфу необходимо провести несколько месяцев на ферме, и я знаю одно местечко как раз для него.

Мастера Натаниэля слова доктора тронули больше, чем ему бы того хотелось. Они были похожи на крик петуха, но без печали. Однако когда он задал вопрос, где же находится эта чудесная ферма, то попытался придать своему голосу безразличие и естественность.

– О, довольно далеко, на Западе, - неопределенно ответил доктор. - Она принадлежит одной моей старой знакомой - вдове Бормоти. Это приятная хлопотунья, она умеет все, что должна уметь женщина, а ее внучка Хейзел - симпатичная, смышленая, трудолюбивая девочка. Я уверен…

– Бормоти, вы сказали? - переспросил мастер Натаниэль. Это имя показалось ему знакомым.

– Да, вы могли слышать его в суде - оно довольно редкое. Она однажды судилась, много лет назад. Кажется, какой-то проворовавшийся работник подал на нее в суд, требуя возместить убытки за то, что ее покойный муж избил его и выгнал после очередной кражи.

– А где находится эта ферма?

– Миль за шестьдесят от Луда, около деревни Лебедь-на-Пестрой.

– Лебедь-на-Пестрой? Так это же совсем близко от Эльфских Пределов! - возмущенно закричал мастер Натаниэль.

– Почти в десяти милях, - невозмутимо ответил Эндимион Хитровэн. - Ну и что из этого? Для фермы, где люди работают, чтобы обеспечить себя всем необходимым, десять миль - это такое же большое расстояние, как сто - в Луде. Однако при данных обстоятельствах я могу понять, почему вас смущает и даже пугает Запад. Ну что ж! Попробую придумать еще что-нибудь.

– Да уж придумайте! - проворчал мастер Натаниэль.

– И все же, - продолжал доктор, - вам совершенно не следует бояться этого района. На самом деле там мальчик будет намного дальше от искушения, чем здесь. Контрабандисты, кем бы они ни были, подвергаются большому риску, привозя фрукты в Луд, и они не станут переводить их на крестьян и батраков.

– Все равно, - упрямо возразил мастер Натаниэль, - я не собираюсь отправлять сына так близко к… определенному месту.

– Месту, которое для Закона не существует, да? - улыбнулся Эндимион Хитровэн.

Он наклонился и в упор посмотрел на мастера Натаниэля. Теперь его глаза были не только проницательными, но и добрыми.

– Мастер Натаниэль, я хочу обратиться к вашему здравому смыслу, - сказал он. - Я знаю, что здравый смысл - это всего лишь лекарство и как всякое лекарство действует недолго. Но, подобно маковому молочку, он часто приносит временное облегчение.

Какое-то время доктор сидел молча, словно заранее выбирая слова. Наконец он заговорил: