Луд-Туманный

Бросив убийственный взгляд на мужа, который тоже тяжело дышал, но чувствовал себя победителем, она рассыпалась перед Хитровэном в извинениях. С трудом восстанавливая дыхание, Эндимион Хитровэн упал на стул. Мастер Натаниэль стоял рядом и глядел на него с крайней свирепостью, а Ранульф с побелевшим от страха лицом лежал на кушетке. Наконец доктор встал, слегка отряхнулся, вынул платок и, промокнув им лоб, заметил с коротким смешком без намека на обиду:

– Ну что ж, хорошая встряска - это прекрасная вещь для поднятия тонуса. Благодарю вас… сердечно благодарю за лечение.

Но мастер Натаниэль спросил суровым голосом:

– Что вы делали с моим сыном?

– Что я с ним делал? Я давал ему лекарство. Песнями лечили задолго до того, как начали лечить травами.

– Мне было так хорошо, - стонал Ранульф.

– Что это была за песня? - тем же суровым тоном потребовал отчета мастер Натаниэль.

– Очень старая песня. Няньки пели ее детям. Да вы наверняка знали ее всю жизнь. Как она называется? Вы ведь знаете ее, госпожа Златорада, правда? "Водосбор" - да, это она. "Водосбор".

Деревья в саду шептались с ветром. Кричали птицы. Где-то вдалеке на здании Палаты Гильдий били часы, а в гостиной пахло весенними цветами и ароматической смесью из сухих лепестков.

Мастер Натаниэль немного успокоился. Он провел рукой по лбу и неестественно засмеялся:

– Я… Я, право, не знаю, что на меня нашло. Я так волновался за мальчика, наверное, это и вы вело меня из себя. Мне остается только просить у вас прощения, Хитровэн.

– Не стоит извиняться… совершенно незачем. Ни один доктор, если он чего-то стоит, не станет обижаться на… больного, - и он бросил на мастера Натаниэля веселый, но немного странный взгляд.

Мастер Натаниэль снова нахмурился и выдавил из себя:

– Благодарю вас.

– А теперь, - продолжал доктор, словно ничего не произошло, - мне хотелось бы немного поговорить с вами наедине об этом юном джентльмене. Это возможно?

– Конечно, конечно, доктор Хитровэн, - поспешно согласилась госпожа Златорада, видя, что ее муж колеблется. - Он будет вам крайне признателен, я уверена. Хотя, по-моему, вы очень храбрый человек, если доверяетесь такому чудовищу. Нат, пригласи доктора Хитровэна в кабинет.

Мастер Натаниэль повиновался.

После первых же слов доктора он почувствовал себя успокоенным, и все его недавние страхи мгновенно улетучились. Даже смущение прошло.

А доктор сказал:

– Не горюйте, ваша милость! Я ни на йоту не верю, что ваш мальчик пробовал то, что упоминать не должно.

– Что? Как вы сказали? - радостно засуетился мастер Натаниэль. - Клянусь Золотыми Яблоками Запада! Так, значит, это была буря в стакане воды! Вот негодник, как он нас испугал!

Конечно же, он все время знал, что это не могло быть правдой! Факты не могут быть такими упрямыми и такими жестокими.

Человеку свойственно относиться даже к неприятным фактам с неисправимым оптимизмом, хотя лишь недавно его охватывал ужас перед неизвестным.

Однако, вспомнив о мучительной сцене с Ранульфом прошлой ночью, мастер Натаниэль опять почувствовал, что его охватывает леденящий страх.

– Но… но… - бормотал он в нерешительности, - зачем же тогда эта дурацкая история? С какой целью он ее рассказал? Нет сомнений в том, что мальчик болен душой и телом, и зачем, во имя Млечного Пути, ему понадобилось выдумывать историю о том, как Вилли Висп дал ему попробовать эту проклятую штуку? - Он умоляюще посмотрел на Эндимиона Хитровэна, и во взгляде его читалось: "Таковы факты. Я предоставляю их вам. Будьте милосердны и объясните мне, что происходит".

Что Эндимион Хитровэн и попытался сделать.

– Откуда мы знаем, что это была… "проклятая штука"? - спросил он. - Единственное, что нам известно, это слова Вилли Виспа, а насколько я знаю этого джентльмена, они так же надежны, как… как шаловливый ветерок. Весь Луд знает о его проделках… Он скажет, что угодно, только бы кого-нибудь испугать. Нет, нет, поверьте мне, это одна из его шуток, которую он разыграл с мастером Ранульфом. У меня есть некоторый опыт в этом деле - вы же знаете, у меня обширная практика в порту, - а у вашего сына симптомы другие. Нет, нет, то, что ваш сын отведал волшебных фруктов не более вероятно, чем… если бы вы отведали их сами.

Мастер Натаниэль улыбнулся и с облегчением протянул ему руки.

– Благодарю вас, Хитровэн, благодарю вас, - сказал он осипшим от волнения голосом. - Все это было так ужасно, что я совершенно потерял голову. А вы так добры, что не рассердились за мое чудовищное поведение в гостиной.

На мгновение мастеру Натаниэлю показалось, что он действительно любит этого странного, острого на язык маленького выскочку.

– А теперь, - продолжал он, сияя, - в знак того, что все действительно забыто и вы меня простили, мы должны выпить за здоровье Ранульфа немного чабрецового джина… - И он вынул из буфета два стакана и графин благоухающего зеленого напитка, который остался от вчерашнего ужина.

Несколько минут они с удовольствием молча потягивали джин.

Наконец Эндимион Хитровэн, словно обращаясь к самому себе, задумчиво сказал: