Лучший из миров

А я смотрела на ужасную картину с каким-то чувством отстраненности. Мне не было ни дурно, ни страшно. Ну, лежит мертвый человек. Убитый выстрелом в голову. Бурая жидкость — это его кровь. На вид покойнику лет тридцать пять, и он не похож на турка: волосы светло-рыжие, как шерсть мертвой собаки во дворе. Он еще не старик… Почему он жил в такой глуши?

Убийцы явно что-то искали. В комнате был страшный кавардак: вывернуты все ящики из комода и шкафа, раскладной диван открыт, как пасть бегемота, и даже несколько досок в полу выворочены.

— Это кёштебеки его убили? — шепотом спросила я у Юче.

— Нет, что ты! Макс — наш… в смысле, их надежный поставщик. Он продал дяде много волшебных вещиц. И он никогда не интриговал и не набивал цену. Он нелегал, по-моему, из Казахстана, потому и жил здесь. Поговаривали даже, что он из наших… В смысле, из кёштебеков, но это вряд ли… Я думаю, его обычные грабители убили. Они искали деньги. То, что нам нужно, для них не представляло цены. Когда я говорил с Максом, сначала он был не уверен, что у него есть замок, и пошел рыться в какой-то кладовке. Потом он сказал: "О! Вот он". Достал он замок? Или оставил в кладовке? Придется здесь все осмотреть. Ты, если хочешь, можешь подождать на улице.

Мне очень хотелось на улицу. Спасительное отупение меня отпустило, мозг уже воспринимал и тошнотворное зрелище, и тяжелый кровавый запах. Но я пискнула:

— Нет, я с тобой.

Юче молча кивнул. Он покосился на меня, и мне показалось, что он хочет что-то сказать… Не сказал. Начал деловито осматривать комод. Я подошла к захламленному подоконнику. Если Макс притащил замок из кладовки, то он должен валяться где-то на виду… А если не притащил?

Других комнат в доме не было. Эта, единственная, служила хозяину и спальней и кухней. Прямо у дивана стояла маленькая плитка и газовый баллон. Никаких других дверей. Значит, кладовка — это либо подвал, либо чердак…

Я задрала голову наверх. В углах черными сетями висела то ли пыль, то ли паутина. На пожелтевшей потолочной плитке местами виднелись подтеки. Она была поклеена вкривь и вкось. А одна плитка…

Арина влетела в дом с вытаращенными от волнения глазами. Уже не обращая внимания на тело, она выпалила:

— Там полиция приехала!

С улицы доносился заполошный собачий лай, звук тормозящих машин, негромкая речь. Следом за Ариной в дом вошли трое мужчин. В белой форме, смуглые, они были похожи, как близнецы. Один тут же присел у трупа, другой резко спросил нас о чем-то. Юче ответил что-то про туристов.

— Да-да, — энергично закивала головой Арина. — Руссо туристо.

— Облико морале, — буркнула я.

Полицейский переключился на нас.

— Русски? Ду ю спик инглиш?

— Э литл. Вери, вери литл.

Как нас зовут? В каком отеле мы остановились? Кем нам приходится Юче? Самый неприятный вопрос — что мы здесь делаем и откуда мы знакомы с убитым? Ни один наш ответ не звучал вразумительно. Мы понимали: стоит нам назвать свое настоящее имя, и очень скоро полиция свяжется с отелем "Крокус". Наших родителей оповестят, что их дочек арестовали неподалеку от Аланьи прямо у мертвого тела. И как тогда поведут себя наши двойники? Расскажут правду? На сто процентов уверена, что мои не поверят. Никто не поедет вызволять из беды самозванок.

В дом вошел человек в белом халате — наверно, эксперт. Он склонился над трупом и приподнял ему веки. Арина позеленела и снова бросилась на крыльцо. Нас с Юче вытолкали вслед за ней. Юче надели наручники и запихали в одну машину, нам велели садиться в другую.

Полиция увозила нас совсем не той дорогой, по которой мы пробивались на джипе. Оказывается, с другой стороны к дому вела вполне нормальная проезжая дорога, выходившая на другое шоссе. Просто на нашей старой карте этой дороги не было.

— Хорошо бы они не нашли наш джип, — шепнула Арина. — А то они быстро выяснят, кто его арендовал. Устроят тете Арзу веселую жизнь…

В участке нас обыскала девица-полицейский — маленькая толстая турчанка с выкрашенной ярко-рыжей челкой. Она перерыла Аринин рюкзак и противно обшарила всю одежду. Достав флакончик с Биби, она открыла его и подозрительно понюхала. Я вспотела. Арина отчаянно захлопала глазами:

— О, плиз! Это сувенир из отеля… У нас таких нет, пожалуйста! Он ведь пустой!

Девица посмотрела на нее как на дуру. Повертела флакончик так и сяк, никакой опасности не нашла и вернула нам.

Потом явился толстый офицер и допрашивал нас на плохом русском.

— Откуда Макса знаешь? Кто убил, знаешь? Зачем горы лезла? Что в Турции делаешь? Когда прилетела? Проститутка? Наркотик принимала?

Я чуть не плакала. Мне было ужасно стыдно. Раньше я была убеждена, что порядочные люди в полицию не попадают. Я не хотела, чтобы меня считали наркоманкой и проституткой, а у этого турецкого Коломбо на наш счет не было никаких сомнений. Еще я не понимала половины того, что у меня спрашивали, и все время, как дебилка, вытягивала шею, переспрашивая:

— Что? Что?