Лучшие мысли и изречения древних в одном томе

«Краткое изложение военного дела», III, 10

Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость.

«Краткое изложение военного дела», III, 26

Солдат исправляют на местах стоянок страх и наказание; а в походах их делают лучшими надежды и награды.

«Краткое изложение военного дела», III, 26

Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать – с очень немногими и самыми верными, а лучше всего – с самим собой.

«Краткое изложение военного дела», III, 26

В военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть.

«Краткое изложение военного дела», IV, 31

Веллей Патеркул

Веллей Патеркул (20 до н. э. – ок. 31 н. э.), историк, современник Тиберия, под знаменами которого он воевал в Германии и Паннонии.

Самое великое в нем [Гомере] то, что не было до него никого, кому бы он мог подражать, и не нашлось после него никого, кто смог бы подражать ему.

«Римская история», I, 5, 2

Ненависть, порождаемая соперничеством, переживает страх и не прекращается по отношению к побежденным даже после исчезновения самого предмета ненависти.

«Римская история», I, 12, 7

Соперничество питает талант, ‹…› и то, чего добиваются с наивысшим рвением, достигает наивысшего совершенства.

«Римская история», I, 17, 6

Рвение ослабевает вместе с надеждой. Если мы не можем догнать, перестаем гнаться.

«Римская история», I, 17, 7

Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и их творений, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части тела греческого народа распределены между другими городами, дух же заперт за стенами одних Афин.

«Римская история», I, 18, 1

[О Гае Марии: ] Наилучший на войне, наихудший в мирных условиях.

«Римская история», II, 11, 1

Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.

«Римская история», II, 28, 2

Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся.

«Римская история», II, 31, 3

Помпей определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.

«Римская история», II, 32, 1

Помпей ‹…› там, где ему должно было быть первым, всегда хотел быть единственным.

«Римская история», II, 33, 3

Едва ли не глупо было бы перечислять гениев, которых мы еще помним, ‹…› ведь насколько велико восхищение, настолько затруднительна оценка.

«Римская история», II, 36, 2

Безделью сопутствует зависть.

«Римская история», II, 42, 3

Если прежде ему [Помпею Великому] не хватало земли для побед, то теперь не хватило земли для погребения.

«Римская история», II, 53, 3

К настоящему мы относимся с завистью, перед прошлым же преклоняемся, считая, что одно нас затмевает, а другое учит.

«Римская история», II, 92, 5

Дионисий Катон

Под именем «Катон», или «Дионисий Катон», дошел до нас сборник латинских изречений в виде двустиший, сложившийся не позднее IV в. н. э.

Он пользовался огромной популярностью; был переведен не только на старофранцузский и древнеанглийский, но и на малоизвестные диалекты. Семь двустиший (или их фрагментов) приводятся ниже в стихотворном переводе М. Е. Грабарь-Пассек; остальные – в прозаическом переводе Е. Штаерман.

Тех, кого любит супруг, жена никогда не полюбит.

«Моральные дистихи», I, 8

День, что истек без потерь, ты должен записывать в прибыль.

«Моральные дистихи», I, 33

Правят ли нами бессмертные боги, узнать не старайся.

Помни, ты – смертный и должен заботиться только о смертном.

«Моральные дистихи», II, 2

…неповинно вино; ты, пьющий, виновен.

«Моральные дистихи», II, 21

Добрая слава дается не деньгам твоим, а поступкам.

«Моральные дистихи», III, 9

Женщина, плача, уже замышляет коварство.

«Моральные дистихи», III, 20

Случай сегодня кудряв, а завтра, глядишь, облысеет.