Первую чашу пьем мы для утоления жажды, вторую – для увеселения, третью – для наслаждения, а четвертую – для сумасшествия.
Брут
Не господство устранено, а переменили господина.
Отвергли не рабство, но условия рабства.
Я ‹…› признаю для себя Римом всякое место, где только можно будет быть свободным.
Ни одно условие рабства, каким бы хорошим оно ни было, не отпугнет меня от войны с самим рабством, то есть ‹…› с могуществом, которое хочет быть превыше законов.
Лучше никем не повелевать, нежели у кого-либо быть в рабстве; ведь без первого можно с почетом жить; жить со вторым нет никакой возможности.
Все ‹…› для нас ясно и твердо определено, неизвестно только одно – предстоит ли нам жить, сохраняя свою свободу, или же умереть вместе с нею.
[После поражения от Октавиана и Марка Антония] кто-то промолвил, что ‹…› надо бежать, и Брут, поднявшись, отозвался: «Вот именно, бежать, и как можно скорее. Но только с помощью рук, а не ног».
Варрон
В жене пороки или исправь, или терпи: исправишь – жена твоя будет лучше, а стерпишь – лучше будешь сам.
Такого и больному ведь не взбредится,
Чего б уже не молвили философы.
Ежели целый мир ему достанется в долю,
Он ‹…› у себя самого воровать и откладывать будет.
Иным легче учить, чем научиться тому, чего они не знают.
* Наследник плачет, как невеста: плач обоих – скрытый смех.
Честь – это обязанности.
* Число гостей должно быть не меньше числа Граций и не больше числа Муз [т. е. от трех до девяти].
Вегеций
Знание военного дела питает смелость в бою.
Северные народы ‹…› менее разумны, но зато ‹…› особенно склонны к битвам.
Главную силу войска надо пополнять набором из деревенских местностей; ‹…› меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.
В сражениях ‹…› наказание следует тотчас же за ошибкой.
Кто хочет мира, пусть готовится к войне.
Само себе ‹…› создает предателя то войско, чей разведчик попадает в руки врагов.
Легче вызвать чувство храбрости у новонабранных воинов, чем вернуть его у тех, которые уже перепуганы.