Лучшие хвостатые сыщики

Дом Алекса оказался двухэтажной виллой, обнесенной высоким забором. Загнав мотоцикл во внутренний двор, молодой человек тщательно запер ворота. Вика огляделась. Дом был большим и очень красивым, он вплотную прилегал к скалистой породе и казался вросшим в древний камень горы. Просторный двор, по всему периметру которого росли яблони и вишни. Но выход из него был единственный. Зато на миг Вике вдруг показалось, что над забором мелькнула рыжая тень. Конечно, Рыжик просто не мог найти ее здесь. А жаль, если бы хвостатый приятель оказался поблизости, ей было бы не так страшно.

Вечер получился приятным и даже романтическим. Алекс вел себя безупречно. Он разжег камин в гостиной на первом этаже, угостил Вику прекрасным ужином, похоже, специально приготовленным заранее, играла тихая музыка, они беседовали и пили вино с маленькими аккуратными канапе. Когда стемнело, Вика уже практически забыла свои подозрения. И тут Алекс встал с дивана и протянул ей руку.

— Я хотел показать тебе свою коллекцию, — взволнованно сказал он. — Я много рассказывал, но лучше ведь один раз увидеть?

И улыбнулся замечательной мальчишеской улыбкой, Вика улыбнулась в ответ и подала ему руку. Но стоило ей встать с дивана и отправиться следом, как Алекс будто изменился, в его движениях появилась какая-то резкость, лицо ожесточилось. У Вики ёкнуло сердце. Шагая вслед за молодым человеком, она аккуратно запустила руку в сумочку и включила диктофон на смартфоне.

Они подошли к лестнице, что красивым завитком стремилась вверх на второй этаж, но подниматься не стали. Алекс отпер массивную дверь справа от лестницы и, взяв Вику за руку, повел по коридору. Свет здесь был приглушен, стены голые и зловещая тишина, только гулко раздавался звук их шагов. Впереди показалась еще одна массивная дверь, Алекс открыл ее, а потом практически втащил Вику внутрь.

Щелкнул выключатель. Они стояли посреди комнаты, увешанной произведениями искусства. Здесь были египетские папирусы с глазом Гора, тонкие и наверняка древние свитки с изображением масонского символа — пирамиды в глазу. Виднелось несколько фрагментов фресок и множество современных картин. И на всех были изображены глаза. Недалеко от входа Вика заметила уже знакомое полотно из ограбленной галереи.

— Значит, ты все же заполучил этот отвратительный рисунок, — суховато заметила она. Сердце колотилось как бешеное. Дыхание от страха сбивалось, ладони взмокли от пота.

— Как видишь. — Алекс неприятно усмехнулся. — Он хорошо дополняет эту часть коллекции.

— Украденная картина? — Вика больше не старалась скрыть, что ей многое известно. — Здесь все краденое?

— Большая часть. — Молодой человек смотрел на нее пристально и очень неприятно, он тоже перестал притворяться. — Благодаря преступлениям экспонаты становятся ценнее.

— Так это и есть твоя страсть? — презрительно усмехнулась Вика. — Ворованные картинки? А, ну да! И чтобы обязательно были изображены глаза! Оригинальное пристрастие. Но, прости, мне это не нравится. — Она сделала шаг назад, к двери, показывая, что желает уйти.

— Но ты еще не видела главную часть моей коллекции. — Алекс резко дернул ее за руку к себе. — Идем!

И потащил девушку через всю комнату к очередной двери, втолкнул внутрь, при этом стараясь не отпускать ее руки. Новая комната была меньше по размерам, чем предыдущая, но то, что хранилось в ней, просто ужасало. На небольших постаментах, покрытых бархатом, стояли красивые сосуды-колбы с прозрачной жидкостью, сосудов было больше дюжины, и в каждом плавали глаза. Человеческие глаза. Самые настоящие глазные яблоки, вынутые, вернее, вырезанные из глазниц.

Вике очень хотелось закричать, отвернуться, зажмуриться крепко-крепко и больше никогда не видеть эту жуткую коллекцию.

— Каждый экземпляр уникален, — между тем тихо, с благоговением, сказал Алекс. — Самые редкие оттенки, самые глубокие цвета.

Вика не видела ни цветов, ни оттенков. Ей казалось, что все эти мертвые глаза смотрят прямо на нее. И будто в каждом из них осталось то самое предсмертное выражение боли и отчаянного страха.

— Я тщательно выбираю свои экспонаты. — Алекс, казалось, забавлялся ее страхом. — Ухаживаю за ними, берегу, одариваю, радую. Ведь мне нужны не просто глаза, мне нужны души. Ты чувствуешь их здесь?

— Да ты просто маньяк! — Вика попыталась вырваться. — Скольких ты убил?

— Здесь лишь чешская часть, — продолжал он, не ослабляя хватки. Девушке стало больно. — Всего четырнадцать. Ты станешь пятнадцатой. Мне нужны твои прекрасные глаза.

— И ты думаешь, что я так просто дам себя убить? — Его спокойствие и уверенность в своих силах разозлили Вику.

— Ну… — Он опять усмехнулся. — Я привык к слезам и попыткам сопротивляться. А еще к крикам. Но кто же здесь тебя услышит?

Алекс потащил ее дальше, к очередной двери в конце комнаты. Вика боролась изо всех сил. И пусть он продолжал усмехаться, она видела, что ее попытки высвободиться его злят. Молодой человек с трудом открыл дверь, пытаясь не дать Вике освободиться.