Лучше не бывает

– Я бы сказал, он ее обожал. Я никогда не видел, чтобы человек так страдал, как он после ее смерти. Он даже на несколько месяцев магию забросил.

– Миссис Рэдичи не волновалась по поводу его занятий магией?

– Я не замечал, сэр, чтобы она из-за чего-то волновалась, разве, может быть, из-за девушек. Слегка.

– Девушек?

– Да, знаете, для магии нужны девушки.

Ну наконец-то, подумал Дьюкейн. Он слегка задрожал, комната тихо вибрировала от электрических животных эманаций.

– Да, я понимаю, что для многих магических ритуалов необходимы девушки, порой девственницы. Можете вы мне об этом рассказать?

– О девственницах мне ничего не известно, – сказал Макграт со слегка безумным смешком.

Рэдичи восхищал его, подумал Дьюкейн. В смехе Макграта звучало сумасшедшее обожание.

– Кто были эти девушки, которых мистер Рэдичи, как бы сказать, использовал? Вы их знаете?

– Иногда видел, да, – сказал Макграт. Он стал осторожней. Качнул рукой, чтобы спугнуть упорную муху. Он смотрел на Дьюкейна, двигая бесцветными бровями. – Они были уличные девки, но я их видел только мельком, понимаете.

– Как вы думаете, зачем они были ему нужны? – спросил Дьюкейн. Он поймал себя на том, что подбадривающе улыбается Макграту, почти как заговорщик. Предмет беседы помимо их воли создал уютную мужскую атмосферу.

– Что он с ними делал? – ответил Макграт, улыбаясь в ответ. – Ну, я не знаю на самом деле, хотя я пытался подглядеть пару раз, но только через окно. Мне было любопытно, понимаете. Вам бы тоже было любопытно, сэр.

– Думаю, да, – сказал Дьюкейн.

– Он не делал с ними того, что обычно с ними проделывают, он был очень странный парень. Однажды девушка лежала на столе, а на животе у нее стояла серебряная чаша. Одежды на ней не было, понимаете.

Дьюкейн подумал – черная месса.

– Девушки приходили все вместе или поодиночке?

– По одной, сэр, зараз. Но на случай, когда ему нужно, а не может прийти ни та, ни другая, ни третья, у него их было четыре постоянных. Раз в неделю, по воскресеньям, а иногда и чаще.

– Что вы еще видели?

– Нельзя сказать – видел. Но кругом лежали разные странные вещи.

– Какие, например?

– Ну, кнуты, кинжалы, такое все. Но я никогда не видел, чтобы он применял их к девицам.

– Понимаю, – сказал Дьюкейн. – Теперь расскажите мне о Елене Троянской.

– Елена Троянская? – Белое лицо Макграта внезапно порозовело. Он убрал руки со стола. – Такой не знаю.

– Бросьте. Бросьте, Макграт, – сказал Дьюкейн. – Мы знаем, что вы упомянули о ком-то с таким именем, когда говорили с журналистами.

– А, Елена Троянская? – сказал Макграт, как бы только сейчас поняв, о ком идет речь. – Да, была одна молодая леди, которую так называли. Она была одна из этих девиц.

– Почему же вы только что сказали, что не слышали о такой?

– Я не расслышал вопрос как следует.

– Хм. Хорошо, расскажите о ней.

– Нечего рассказывать, – сказал Макграт. – Я об этих девицах толком и не знал. Я с ними ни разу не встретился. Просто однажды услышал это имя, и оно застряло в голове.

Он лжет, думал Дьюкейн. Что-то тут кроется. Он спросил:

– Вы знаете имена этих девушек и где их можно найти? Полиция может ими заинтересоваться.

– Полиция? – Лицо Макграта сморщилось, будто он вот-вот заплачет.

– Да, – сказал Дьюкейн успокаивающе. – Конечно, это просто формальность. Они могут понадобиться следствию.

Это было неправдой. С полицией уже договорились о том, что дознание, которое должно состояться завтра, не будет вторгаться в «странные аспекты» образа жизни покойного.

– Нет, я не знаю их имен и где они живут, – пробормотал Макграт. – Я с ними никак не был связан.

Он больше об этом мне ничего не скажет, думал Дьюкейн.

– Видите ли, мистер Макграт, я слышал, что в проданной вами истории говорилось о шантаже. Не будете ли вы так любезны просветить меня, о чем шла речь?

Лицо Макграта опять порозовело, это придавало ему просто младенческий вид.

– Шантаж? – сказал он. – Я ничего не говорил о шантаже. Я не говорил ни слова об этом.

– Слова не важны, – сказал Дьюкейн. – Важна суть. Некоторая сумма перешла в другие руки, не так ли?

– Я ничего не знаю об этом, – сказал Макграт. – Ребята из газеты говорили об этом, это была их идея, правда.

– Но они не могли просто придумать это. Вы должны были что-то сказать им.

– Они заговорили об этом, – сказал Макграт, – они первые. А я сказал им, что мне ничего об этом не известно, совершенно точно.

– И все же вы что-то знали или догадывались о чем-то? О чем?

– Мистер Рэдичи однажды сказал что-то такое, но я плохо понял его. Я говорил ребятам…

– Что он сказал?

– Дайте вспомнить, – сказал Макграт. Теперь он открыто смотрел в лицо Дьюкейну. – Он мне сказал, дайте вспомнить, что кто-то требует у него денег. Но он не сказал кто и вообще больше об этом не говорил ни слова. А может быть, я не понял его как следует и теперь вижу, что не надо было об этом говорить, но эти ребята так пристали, будто это самое главное во всей этой истории.