Лучше бы измена (СИ)

Выйдя из машины, мы неспешно направились через парк к кафе. И как-то так получилось, что Вова с мамой под руку шли чуть впереди. Не то чтобы, они обо мне забыли, просто в голове вдруг возник вопрос: «Буду ли я так же, как и вчера, наслаждаться видом на город, если рядом будут муж со свекровью?».

А если убрать Людмилу Ивановну?

Если я буду только с Вовой, будет ли мне с ним комфортно?..

Я еще немного подотстала, чтобы, случайно повернув голову, они не увидели моего лица.

Слишком тревожные мысли посетили вдруг меня.

Когда я последний раз по душам говорила с Вовой? Когда что-то обсуждала, рассказывала о делах?.. Что мы вообще делаем вместе, если не смотрим фильмы?

Он запирается в комнате и играет в компьютерные игры. Я, сидя на кухне, что-то смотрю с телефона, рисую или гуляю в одиночестве. Каждый сам по себе. Каждый занимается тем, чем ему комфортно. Это и есть семья?

Мама с отцом тоже практически не общаются, но у них все хорошо. У папы небольшая сеть аптек, за которыми нужен постоянный присмотр, а мама… У мамы множество подруг. Постоянные концерты, выставки, посещение фитнес залов…

Я привыкла, глядя на них, думать, что женщина должна сама себя развлекать. Если деньги есть – светской жизнью, а если их нет или мало, как в нашем случае – домашними делами. А тоска, которая иногда поднимает голову – это от скуки и неумения себя занять. Хочешь, чтобы стало лучше – сходи погуляй.

Но что, если все это работает не так? Может это ненормально, что единственный человек, с которым можно поговорить по душам – это сестра? Муж же тоже должен в этом участвовать?..

– Машенька, ну что ты как сонная муха? – обернулась ко мне Людмила Ивановна и остановив Вову, дождалась пока я преодолею разделявшие нас пару шагов.

Не успела я ничего ответить, как она цапнула меня за локоть и пошла уже рядом.

– Давай-ка, расскажи, чем ты питаешься. Вова вон какой бодрый, наверное, днем в столовой кушает. А ты чего себя запустила? Мало фруктов и овощей готовишь, все всухомятку, да? Поэтому, наверное, и потолстела… Давай я тебе хороший рецепт дам. Будешь каждый день готовить, схуднешь.

Раздражение вновь начало захлестывать меня, а когда я поймала сочувствующий взгляд от проходившей мимо девушки, в груди начало печь.

– Вова… – каким-то тихим и угрожающе-незнакомым голосом позвала я мужа.

Тот быстро повернулся ко мне, смерил взглядом меня, свою мать… Посомневался и произнес.

– Мам, не надо. Маша хорошо готовит.

Какая замечательная поддержка. Мне прям сразу полегчало…

– Так еще лучше будет! – не поняла намека Людмила Ивановна. – Я же и для тебя стараюсь. О, Машенька! Я потом позвоню Вовочке, диету ему перескажу новую.

– Не стоит, – сквозь зубы произнесла я, глядя только на мужа, который старательно отводил от меня взгляд.

– А вот это ты зря, – посуровела Людмила Ивановна и оглянувшись на сына, громким шепотом, произнесла. – Мужчины глазами любят, Машенька. А ты себя запустила. Щечки появились, штаны эти вместо юбки, рубашка на тебе, словно мужская, макияжа почти нет… Вокруг Вовочки всегда такие красивые девочки вились… Смотри, уведут ведь!

Я медленно вдохнула, выдохнула…

Поймала быстрый взгляд Вовы, который, естественно, все слышал… И повторила вдохи-выдохи, напоминая себе, что я культурный человек.

– Людмила Ивановна, а давайте мы с вами минут пять помолчим? – очень вежливо предложила я, сама не зная, что будет, если она продолжит.

Мать Вовы на секунду нахмурилась, а потом довольно закивала.

– Обдумать все хочешь? Ну, думай, конечно, думай… Вовочка, а я тебе уже рассказывала о том, как ездила к Олехиным в гости? У них такой большой дом! А Анечка (ты же помнишь Анечку?) так подросла! Ей уже двадцать лет, представляешь?..

Под рассказ о чудесной студентке-отличнице Анечке, мы, наконец-то, подошли к кафе. Вова открыл перед матерью двери, пропуская и меня следом… И я готова поспорить, что встретившая нас хостес, и проходящий мимо официант сразу узнали меня.

Оба переменились в лице, быстро глянув куда-то вглубь зала.

Холодея, я посмотрела туда же, но никого знакомого не обнаружила.

– У нас заказан столик на фамилию Просов, – важно сообщил Вова, ничего не заметив.

– Разумеется, идемте, – натянуто улыбнулась девушка, кинув на меня предупреждающий взгляд.

Пока мы шли к столику, расположенному практически в центре кафе, я незаметно оглядывалась, пытаясь понять, на кого мне так недвусмысленно намекала хостес.

Однако знакомых лиц не было.

– Совсем отвыкла от своей богемной жизни в Москве, да, Машенька? – вдруг сладко улыбнулась мне Людмила Ивановна.

– В каком смысле? – удивленно повернулась я к ней.

– Ты будто первый раз в кафе. Так оглядываешься… – она снизила голос до громкого шепота. – Это неприлично, Маш. Ты позоришь нас.

Я медленно выдохнула, облизав губы, и тут же их сжав посильнее, мысленно напоминая себе, что в любой ситуации надо искать плюсы.

Например, можно порадоваться, что эта, без всяких сомнений, талантливая женщина, способная довести меня до белого каления всего парой слов, живет далеко и напрямую мне никогда не звонит…