Лучше будь слизеринцем!

Кроме того, сейчас ему предстояло иметь дело с крайне обозлённым Спасителем Магического Мира, взор которого в своей свирепости мог бы поспорить с излюбленным взглядом самого Северуса. Посему он придал своему лицу скучающее выражение и поднял брови, дав понять Сопляку, что ждёт ответа. Терпеливо ждёт.

— Я об этом и не подозревал, сэр, — раздраженно проговорил мальчик. — Я же говорил вам: язык звучал как английский, разве что казалось, будто у того человека каша во рту.

— Вы когда-нибудь раньше разговаривали со змеями?

Поттер задумался, и Северус почти видел, как крутятся шестерёнки у него в голове, пока мальчишка решает, сказать правду или соврать.

— Один раз. В зоопарке.

Северус поморщился. Ужасное маггловское изобретение, этот зоопарк, где безмозглые идиоты бросают обезьянам еду, чтобы с лихвой получить назад.

— Ну же, Поттер, что там произошло?

— Я был в зоопарке. Говорил со змеей. Потом стекло исчезло, и змея выбралась наружу.

Северус нахмурился. Стихийная магия? Он изучал стоящего перед ним мальчика. Что-то он недоговаривает...

— Ещё что-нибудь?

Поттер стиснул зубы. Его зеленые глаза пылали вызовом.

— Ничего, что бы вас касалось.

Значит, нечто очень личное, затронутое набегом Северуса на воспоминания мальчика, нечто, связанное с его родственниками. Возможно, их отношение к магии? Вчера Поттер, в ужасе от одного только упоминания о визите Северуса в Суррей, признался ему, что родственники на дух не переносят ни волшебство, ни волшебников. Северус прищурился:

— Что они с вами сделали?

— Это не ваше дело! Я не… я не знаю, чего вы добивались, шныряя в моей голове, как у себя дома, но вам больше не удастся так делать.

— Поттер, — сурово начал он, чтобы опять оказаться прерванным.

— Северус Снейп, — низким холодным тоном проговорил Барон. Призрак даже не смотрел в тот миг на Северуса, а с выражением почти что благоговения взирал на Сопляка-Который-Выжил-Чтобы-Измываться-Над-Своим-Деканом, — я полагаю, ты достаточно для одного вечера помучил этого юношу. Энтузиазм, с каким ты взялся за дело, явно перевешивает собственную полезность.

— А я полагаю, вы слишком много на себя берёте, ваша светлость, — парировал Северус. — Мы до сих пор не знаем, что именно было сказано на серпентаго. И поскольку мальчик, возможно, единственный ныне живущий, кто его понимает...

— Что за серпентаго? — перебил его Сопляк. – Что это такое?

Северус был, мягко говоря, недоволен, что его снова перебили. Поэтому на этот раз его ответ прозвучал еще резче:

— Способность говорить со змеями, неужели непонятно! О чём, по-вашему, мы тут толкуем?!

— Откуда мне знать: я никогда не слышал об этой серпенштуке.

— Сер-пен-та-го, — повторил Северус очень медленно, словно говорил с бестолковой собакой. — Считается, что такая способность передается по прямой линии от Салазара Слизерина. Существует...

— Того самого Салазара Слизерина?!

— Довольно! Не сметь меня перебивать! Сидите тихо и молча слушайте, и я расскажу вам всё, что могу. Понятно?

Поттер вернулся на свой стул, широко распахнутые глаза были уже не такими злющими:

— Да, сэр.

— Очень хорошо, — Северус с некоторым усилием поборол раздражение. — За последнюю тысячу лет известно всего несколько змееустов, — он предупреждающе поднял руку, не желая снова быть прерванным, — то есть тех, кто может говорить на серпентаго. Один из них — Тёмный лорд, исчезновению которого вы поспособствовали.

Он замолчал, чтобы мальчишка осмыслил услышанное.

— После того, как он убил моих родителей, — глухо проговорил Поттер, глядя в сторону.

— Да, — с трудом выдавил Северус: грудь стеснило. О Боже, Лили! — После этого.

— И вы думаете, что он вернулся. Что он — один из тех, кто напал на меня.

Северус задумчиво сжал переносицу:

— Не знаю. Я предполагал, что вероятность его возвращения существует. Но я совершенно не представляю, каким образом он мог проникнуть в Хогвартс.

— Наверно, кто-то помог ему.

— Разумеется, помог, глупый мальчишка! Вопрос, кто.

— Может быть, тот, кто знает множество чар и проклятий.

Северус пристально посмотрел на Поттера.

— Почему?

— Потому что тот, кто говорил на серпентаго, и тот, кто бросался проклятьями, – не один и тот же человек. Разве вы… — Поттер пожал плечами. — Нет, думаю, вы не заметили: их голоса были абсолютно разными.

Не один и тот же человек? Возможно, одержимость? Кто-то из персонала школы одержим? Какая ирония: Поттер, одержимый Бароном, сражался с кем-то, одержимым Тёмным лордом. Северус на некоторое время задумался. Анализируя воспоминания Поттера, фрагмент за фрагментом, он осознал, что не узнает голос второго человека. Проклятье!

Его взгляд обратился к Кровавому барону, который сейчас внимательно следил за ним. Северус глубоко вздохнул. Хотя он терпеть не мог одалживаться у призрака, приходилось признать, что тот ориентируется в сложившейся ситуации гораздо лучше Северуса.

— И что вы об этом думаете?

Барон удостоил его мрачной улыбкой: