Лучше будь слизеринцем!

Вот и сейчас в сознании мальчика Северусу приходилось вылавливать то образ, то жест, то отблеск, то звук – искать фрагменты с одинаковыми магическими признаками, указывающими на их принадлежность к одному и тому же искаженному Обливиэйтом воспоминанию; затем компоновать обрывки в нужном порядке и правильной последовательности — так, чтобы получить единое целое. Любая оплошность могла привести к чему угодно: от стирания ещё большего объёма памяти или перманентного зацикливания сознания на одном восстановленном воспоминании до виртуальной лоботомии мозга.

Это была изматывающая и трудоёмкая работа, но, в конце концов, упорство Северуса было вознаграждено — результат оказался вполне удовлетворительным. Было, конечно, искушение просмотреть и другие воспоминания Поттера, благо Северус сейчас имел к ним беспрепятственный доступ, но у него просто не осталось на это ни времени, ни сил — Северус потратил всю свою энергию на устранение последствий самодеятельности Барона.

Тяжело дыша и с жутчайшей головной болью, он вынырнул из сознания мальчика и с трудом смог разжать свои побелевшие пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в палочку из остролиста.

А Поттер... Обмякший, с расфокусированным взглядом, с приоткрытым ртом, из уголка которого вытекала слюна, Поттер производил впечатление безумного.

О Мерлин!

Северус рванулся к мальчику, приподнял одно синеватое веко, затем другое и обнаружил, что зрачки расширены. Проверив пульс, он позвал:

— Поттер! Гарри! Ты меня слышишь?

Под его пальцами гортань мальчика рефлекторно сократилась.

Скажи хоть что-нибудь, чёрт тебя побери!

Произнесённое шепотом «бооольно» было самым лучшим из слов, которые Северусу когда-либо доводилось слышать.

— Могу себе представить, — пробормотал профессор. — Сейчас станет легче.

Хотя он и пытался быть аккуратным, помня о нежном возрасте мальчишки, но знал по собственному опыту, что ощущение от этой процедуры такое, будто тебе острым лезвием срезают слои мозга, то там, то здесь, а потом склеивают эти слои вместе.

— Accio Solamen Venenum, — Северус вытянул руку; ловко поймав склянку с обезболивающим зельем, он откупорил её большим и указательным пальцами и поднёс к губам мальчика:

— Пейте.

— Этчё? — Поттер попытался увернуться.

— Зелье от боли, мистер Поттер. Можете мне поверить: сегодня я не планирую вас травить.

— Как слизни, — пробормотал мальчик. Северус нахмурился. Неужели он повредился умом?

— Нет, как обезболивающее зелье. Пейте, а потом побеседуем…

… если только я случайно не выжег из твоего мозга способность формулировать мысли.

Поттер поморщился, но на этот раз позволил поднести бутылочку к своим губам и даже всё выпил. Северус подождал, пока зелье подействует. В какой-то момент, почувствовав осуждающий взгляд, он посмотрел на Кровавого барона. Если бы не его проклятый Обливиэйт, всё было бы гораздо проще!

Вопреки всем законам природы эктоплазматический Барон ухитрился небрежно прислониться к стене возле двери, лицо его было совершенно бесстрастным — как у Северуса в его лучшие дни. Выражение глаз призрака… впрочем, не стоит и пытаться его описáть.

Наконец Поттер выпрямился; его глаза за стёклами очков были зажмурены, а рука отчаянно тёрла шрам, как будто тот причинял ему боль.

— Лучше?

— Даср, — мальчик до сих пор говорил неразборчиво.

— Вы помните своё имя?

— Бо... Гарри Поттер, сэр.

Что он собирался сказать?

— Вы знаете, где находитесь?

Мальчик потёр глаза и кивнул:

— Класс. Подземелья.

— Правильно. А что мы сейчас делали, помните? Вы, Кровавый барон и я.

— Пытались, — голос звучал устало, — вернуть воспоминания.

— Да. Они вернулись?

— Я… — Поттер наморщил лоб и снова потрогал свой шрам.

— Шрам болит?

Кивок:

— Как тогда, во сне.

— Тогда, когда я проверял, почему вы не спите?

— Да, сэр.

Северус задумался. Определенно, такие сны не могли быть связаны со шрамом. Ведь не могли же? Он взглянул на Барона и удивился, обнаружив, что тот уже завис рядом с Сопляком. Не сводя глаз с призрака, Северус спросил:

— Что было в том кошмаре?

— Зелёный… зелёный свет. И… и человек со змеиным лицом… он смеялся.

Северус потрясенно уставился на мальчика, почувствовав подступающий к горлу ужас. Ведь Поттер был слишком мал, чтобы запомнить это. Едва ли он догадывался, что значит этот сон…

Однако если шрам болит сразу после сна, и эти двое были ментально связаны…

Мальчик дрожал. Северус достал свою палочку и наколдовал вокруг мальчика простые согревающие чары, хотя и знал, что Сопляк дрожит вовсе не из-за холода.

— Теперь вы вспомнили схватку в подземельях? – мягко спросил он.

Дёрнув головой, Поттер ответил сквозь стиснутые зубы:

— Да, сэр.

Подавшись вперёд, Кровавый борон протянул к лицу Гарри серебристую руку:

— Скажи мне, дитя, кто напал на нас?

Поттер отпрянул, избегая контакта; его глаза расширились и обрели осмысленность впервые с того момента, как Северус вернул ему память. Словно защищаясь, он обхватил себя руками: