Лучшая подруга

— Говорят, что да.

— Говорят.

— А доказать не могут.

— Потому что Римму его не видели.

— Кого?

— Римму… Ну, зовут ее так… Ну, эту, красивую, я говорил… Глазки у нее вроде как маленькие, а глянет на тебя, так они уже большие… Там не просто взгляд, там колдовское озеро… Колдовское озеро у тебя в глазах!.. — пропел Саша.

— Никто в этом озере не утонул?

— Вано утонул.

— Реально?

— Да нет, он что-то сказал, а она как глянет на него… Он потом часа два как робот заведенный ходил. Потом очнулся, жесть какая-то, говорит… Гипноз, по ходу…

— Гипноз — это серьезно.

Глеб чувствовал себя подводным охотником, который подстрелил рыбу. Все хорошо, но рыба оказалась живучей и стала уходить на глубину. Нужно было хорошо потрудиться, чтобы догнать добычу. И при этом уцелеть на глубине. Еще неизвестно, что за фрукт она, эта Римма. Может, Глеб сам станет ее добычей.

— Может, она там и помогла Леону, — сказал Саша.

— Где там?

— Ну, кто-то же сделал твою бывшую вдовой…

— Зачем это Римме?

— Это зачем — Арскому… Слушай, а ты мог бы вернуться к ней. Там у нее бабла…

— Грех на душу не хочу брать.

— В смысле траур?

— В смысле Арский. Это ведь грохнуть его надо будет, а я в такие игры не играю.

— Так и не надо… Арский со своей Риммой куда-то исчез.

— Давно?

— Да уже вторую неделю нет. Ни слуху ни духу…

— Может, на острове?

Вопрос этот Глеб задал неспроста. Вдруг Саша знает про затерянный в океане остров. Может, помогал снаряжать карательную экспедицию.

— На каком острове?

— У Некрасова свой необитаемый остров. Арский там недавно был.

— Не знаю… Может, и на острове… Надо будет сказать, а то люди спрашивают, волнуются…

— Кто волнуется?

— Ну Радик места себе не находит…

— Знаю такого. Удар у него мощный, — усмехнулся Глеб. — Особенно когда в спину бьет.

— Ну да, удар у него ничего… — кивнул Саша. — Он сейчас у этой, у бывшей твоей работает, охраной у нее там заведует… Каждый день звонит, насчет Леона спрашивает.

— А разве он не должен знать, где Леон?

— Так в том-то и дело, что должен.

— А звонит.

— Звонит.

— Может, вид делает, что не знает.

Возможно, Леон залег на дно. Может быть, в полиции пронюхали о женщине-гипнотизерше, и он решил затаиться. А Радик остался опекать Инну. Возможно, он всего лишь вид делает, что не знает, где Леон. Чтобы к нему не было вопросов.

А вопросы есть. У Глеба. И было бы неплохо их задать.

* * *

Инна ничего не понимала. За окнами светло, с этим все ясно. Голова тяжелая и гудит, как трансформатор под напряжением, но и тут без вопросов. А какого черта в ее постели делает Радик? Лежит, раскинув руки, смотрит на нее влюбленно.

Он и ночью лежал. Голова затрещала, кадрами из старого немого кино выдавая сцены из прошедшей ночи. Радик на спине, Инна верхом на нем. Кажется, она кричала как последняя шлюха.

— Какого хрена? — простонала она.

— Бегу, бегу!

Радик выходил из комнаты на полусогнутых. Но с видом победителя. Все-таки затащил он ее в постель. Инна сама в этом виновата, надралась вчера в хлам. Как хлам ее и поимели.

— Писец!

Какое-то время она лежала, закрыв глаза. Надо было переварить жуткую новость. И принять важное для себя решение.

Все, хватит, пора и честь знать. Сначала виски, затем виски с кокаином, и все для того, чтобы совесть не грызла. Но так ведь и спиться недолго. Ее уже на это дело тянет. Даже в клуб не хочется: уже совсем не обязательно зажечь, чтобы потом потушить. Достаточно просто нажраться.

Инна с трудом поднялась, затащила себя под душ, включила холодную воду.

К столу она вышла с высушенным волосом, но без косметики. Радик вовсе не тот мужчина, перед которым хотелось красоваться. С ним совсем не хотелось. И как же это ее угораздило с ним?

Радик был хуже Леона во всем. Леон — повелитель по своей натуре, а этот — исполнитель. Леон бы в жизни не опустился до того, чтобы убираться в доме и готовить завтраки. А Радик запросто мог взяться за женскую работу. Инна позавчера уволила новую горничную, а он вчера убрался во всем доме. И ничего. А сейчас он приготовил завтрак. Стоит, улыбается. Инне пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать вызванную им тошноту.

И еще Радик не умел огрызаться. Он действительно был псом, которому нужен хозяин. Он почувствовал в Инне свою госпожу и встал перед ней на задние лапки. Что скажут, то и сделает. Причем без всякого намека на шантаж. Леон, тот сразу же надел на нее ярмо, а Радик ведет себя так, как будто ничего и не случилось. Внешне он чем-то похож на страшного бульдога, да и порвать мог — кого угодно, но только не хозяина. Собачья у него душа.

Впрочем, Инна не обольщалась насчет него. Это хорошо, что он принял ее волю. Но как ни крути, а за своего прежнего хозяина он не мстил. И ее он мог предать, если появится предложение получше.

Радик пытался ее очаровать. Завтрак он и приготовил, и подал, превратившись на время в метрдотеля. Только вот очаровать ее не смог. Не купилась Инна, не позвала его в постель, а он явно ждал продолжения. И когда она уходила, проводил ее взглядом обиженной собаки.