Лучшая месть

— Входи, милая, — сказал он, зажав в ладонях авторучку и положив локти на стол.

Она слегка приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.

— Привет, красавчик! — Ее макияж был в полном порядке: мягкий, тщательный и ненавязчивый — розовая помада на вытянутых губах и легкие тени, чтобы подчеркнуть миндалевидный разрез глаз. — Не помешала?

Как будто это ее волновало. И как будто она не приходила сюда каждый четверг. Тайсон согнул палец и поманил ее в кабинет.

— Закрой дверь и запри. А потом иди сюда. Я устал тебя ждать.

Разговор обычно шел об одном и том же. Правда, сегодня вечером ожидалось некоторое разнообразие, но только когда он полностью завладеет ее вниманием.

Эва захлопнула дверь и повернула ключ в замке, после чего завела руки за спину и привалилась к косяку — подбородок вздернут, губы раскрыты, грудь выпячена вперед.

Эва смотрела слишком много порнофильмов.

— Я же сказал тебе: иди сюда, — мягко напомнил Тайсон.

Она оттолкнулась от двери и пошла, мерно покачивая бедрами. Пышное голубое шелковое платье овевало красивые ноги. Встав с другой стороны письменного стола, Эва уперлась ладонями в его край и нагнулась к Тайсону, продолжая вихлять задом.

— Ты скучал по мне, Тайсон?

— Ты знаешь, что да. — Принять Эву за дуру — значит, совершить роковую ошибку. За ее абсолютным эгоцентризмом скрывался изощренный ум. До сих пор Тайсон успешно играл свою роль и сейчас не собирался прокалываться. — У меня была трудная неделя. Надеюсь, ты сумеешь поднять мне настроение.

Вспышка в глазах Эвы говорила о том, что она заметила легкое изменение в его тоне, которое было неожиданным отступлением от сценария. Все вопросы, все проявления слабости должны были исходить от нее, а его задача — объяснять.

— В чем дело, малыш? — спросила Эва. Меж ее тонких бровей прорезалась мелкая морщинка. — Ты же знаешь: я с удовольствием дам все, что тебе нужно.

Ему нужно трахнуть ее, запугать до смерти и побыстрее выставить из своего кабинета. Дома его ждет Джоэла, и он приедет к ней в полной боевой готовности.

— Не волнуйся, мой сладкий, — пропела Эва, — со мной ты можешь чувствовать себя совершенно свободно.

— Выпьем? — вдруг спросил он. Морщинка сделалась глубже.

— Я думала, тебе неприятно целоваться со мной, когда от меня пахнет алкоголем.

Что Тайсону действительно было неприятно — так это вспоминать, как однажды она явилась к нему пьяная и завалилась спать на его кушетке. Вскоре позвонила Фенси и сказала, что приедет. Он еле избавился от Эвы. Еще чуть-чуть — и она столкнулась бы с собственной дочерью.

Эва обогнула стол и открыла маленький бар из красного дерева.

— Коньяк? — Не дожидаясь ответа, она щедро плеснула в две рюмки и подошла к Тайсону сбоку.

Эва протянула ему рюмку, а свою поставила и уселась на стол, закинув ногу на ногу. Тайсон тренированным жестом задрал ее юбку.

— Очень мило, — сказал он, оттолкнул свой стул назад и, нагнув голову, посмотрел туда, где кружевные резинки чулок цвета слоновой кости обхватывали гладкие бедра.

Он выпил и сделал глубокий вдох, чувствуя, как коньяк обжигает горло и горячит кровь в жилах.

— Ну как, получше? — спросила Эва и, вытянув ноги, сбросила бежевые туфли-лодочки. — Пей. Тебе надо расслабиться. Коньяк возбуждает аппетит. А я буду твоей едой.

Тайсон опрокинул в рот спиртное и чуть не поперхнулся, когда босая нога Эвы скользнула ему в пах.

— О-о! — томно простонала она, делая совиные глаза. — Какая у тебя там милая штучка!

— Я рад, что тебе нравится, — сказал он, откашлявшись. — Помоги немножко, и она станет еще лучше.

Эва пришла без трусиков, как она иногда делала. Он воображал, с каким удовольствием она предвкушала его реакцию. Судя по широкой улыбке женщины и кончику языка, просунутому между зубами, она мысленно поздравляла себя с успехом.

Она глотнула из своей рюмки и нагнулась, чтобы снять с него галстук.

— Хочу кое-что у тебя спросить. — Она опять сосредоточилась на себе. — До меня дошли некоторые слухи. Конечно, зависть — извечное чувство, мы оба это знаем. Люди всегда завидуют тем, кто имеет намного больше. Но я не привыкла к такому, и мне это не нравится.

Эва принялась расстегивать его рубашку, сконцентрировав все свое внимание на пуговицах.

— Какие слухи? — спросил Тайсон, уже зная, что она имеет в виду.

От усердия Эва загнула кончик языка кверху и, довольная, что справилась с его рубашкой, повыше задрала свою юбку. Вновь скрестив ноги, она подвинулась на столе и села прямо перед Тайсоном.

Тайсон словно поплыл в дурмане. Ему нравился некоторый вызов.

— Какие слухи? — повторил он, взял ее ноги и положил их себе на колени, резко втянув воздух сквозь стиснутые зубы. — Тебя кто-то о чем-то спрашивал?

— Нет… никто ни о чем не спрашивал… — она обхватила его ступнями, — но люди чешут языки. Про неприятности в «Келхаун пропетис». Про то, как фирма теряет деньги, а мы пытаемся скрыть некоторые вещи, потому что не хотим, чтобы о них узнали. В таком вот духе.