Лучшая доля

Я пошла вслед за ней, надеясь, что она одумалась и это не временное просветление. Хотя мне хотелось бы, конечно, чтобы она отказалась. Не её это — жертвовать собой ради семьи. Слишком тяжёлая ноша. Да и Шандара жалко. После слов Лилии я поняла, что по-скотски с ним поступала не только Роза, но и я. Малышка оказалась чуткой и повела себя правильнее нас, своих старших сестёр. Умнее или мудрее, но добрее, это точно.

Ёкарный бабай, как же стыдно за свои слова. Ему и так сейчас не сахарно из-за выходок Розы, еще и я тут выплясываю. Лучше, конечно же, покинуть планету, чтобы не нагнетать обстановку. Может, будь они одни и поговори, наконец, спокойно и обстоятельно, то не было бы этих склок.

Но хоть я и извинилась, всё равно чувствовала себя дрянью. Он ведь услышал меня и решил отпустить, позволить мне стать тем, кем я мечтала — спецкором, да еще и снимающим репортажи о манаукской полиции. Я просто не могла поверить, что он это сказал, да так сердито, словно наказывал. Ах, если бы он знал, что я именно об этом и думала, даже заплатила осведомителю недавно, чтобы он почаще скидывал наводки. А тут такой подарок небес!

***

Я столько раз писала репортажи об изменах супругов, поэтому никогда не понимала, зачем вообще они женились, коли так скоро забыли о своих клятвах и любви. Глядя на свою старшую сестру возле её новоиспечённого мужа, терялась в догадках, как сложится их жизнь, ведь в их семье не было одной из самых важных составляющих — взаимной любви.

После вчерашней истерики многое изменилось в отношениях теперь уже супругов. Они стали чаще улыбаться, и Роза сама прижималась к Понтеру. Она смотрела на него ласково, но не как на любимого. Я бы узнала этот взгляд из тысячи. Так наша мама смотрела на отца. Многолетние наблюдения за родителями позволяли мне безошибочно распознавать в толпе влюблённые глаза. Я сидела за столом рядом с Лилией, поглядывала на новобрачных, которых поздравлял сам наместник, приехавший на праздник с супругой, и мне не нравилось то, что я видела. Это беспокоило. Тревожные звоночки трезвонили в голове. Лилия, моя маленькая девочка, смотрела на Понтера глазами нашей матери, а мне дурно становилось. Любовь, нежность и горечь — всё смешалось в её взгляде.

Я осушила бокал и решила проветриться. Говорить что-то Лилии я не имела права. Девочка у нас не глупая, даже умнее в чём-то меня. Правда, несправедливо, что она влюблялась в того, кого ей не стоило любить. Почему он, муж старшей сестры?

Возможно, со временем всё изменится. Ведь по логике Понтер первый мужчина, который отнёсся к ней по — доброму. А как выздоровеет окончательно, станет путешествовать, заведёт новые знакомства и влюбится по-настоящему в другого.

Я вышла на террасу, оглядывая невысокие деревья сада, ухоженные клумбы, утопающие в цветах, вымощенные тропинки. Спокойствие и умиротворение. За спиной раздавалась музыка и громкие поздравления, а мне было тошно.

Лучше бы я не видела того, что мне открылось. Лезть в чужие жизни мне надоело. Рушить, сминать, менять. Я облокотилась о перила террасы, тяжело вздыхая. Как же я сразу не заметила отношения Лилии к Шандару? Только на церемонии бросилось в глаза то, как она нерешительно поцеловала зятька в щёку, густо покраснев, чуть заикаясь, поздравила и то, с какой тоской обняла сестру, а затем быстро вернулась на свое место.

У Лилии глаза мамы, в них можно утонуть, потеряться в их лазури. Может, стоит её увезти?

— Тц, — мысленно одёргивая себя, покачала головой и опустила её, разглядывая цветы на клумбе вдоль дома. Сколько раз повторяла, что зареклась лезть в чужие жизни, так нет — опять!

Пусть всё идёт своим чередом. Лилии надо повзрослеть и просто познакомиться с другими мужчинами. Да, ей нужны друзья, нужно общение. Мне бы подумать о том, чем заняться дальше, а не решать, какая доля будет лучше для сестёр. Это их судьба, не моя. Свою я строю сама.

— Очаровательно, — услышала я наглый голос Вилорга. Принесла нелёгкая.

Я медленно выпрямилась, сдержав порыв сделать это резко. На мне было приталенное розовое платье длиной до середины бедра, и не мудрено понять, что он там увидел очаровательного. Всё было, конечно же, прилично, подол точно прикрывал стратегические места, да только при этом туго обтягивал бёдра, обрисовывая их контур. Я неосмотрительно встала задом, совсем расслабилась, позабыв об этой занозе у меня в этом самом месте. И так весь вечер доставал меня своими тяжёлыми взглядами да острыми словечками.

— Слышал, вы собираетесь покинуть нас.