Лучшая доля

Отправив сообщение, она призналась себе, что боялась позвонить лично. Голос подводил, и неприятно сосало под ложечкой. Светлана вдруг поняла, что влезла во что-то опасное, и это было ей несвойственно. Это риск. Риск угодить в свою же ловушку. Дать обещание, которое придётся выполнять, подарить надежду и самой же её загасить.

По селектору секретарь сообщила о приходе манаукца. Он был, как обычно, не только пунктуален, но и галантен, придя не с пустыми руками. Держа в руках букет розовых орхидей, мужчина чинно приблизился к её столу. Тонкий сладковатый аромат цветов лёгким шлейфом окутывал пространство вокруг манаукца, и Светлане Игоревне пришлось взять себя в руки, чтобы открыто не ловить этот чарующий запах носом. Букет ромашек она забрала домой, зато от них осталась ваза, в неё-то и поставила букет госпожа Богомолова, когда приняла подношение, по-другому эти цветы и не назовёшь.

— Рад новой нашей встрече.

Амрит открыто улыбался, не заносчиво, а естественно и обезоруживающе. Он, как и прежде, был одет в деловой костюм на этот раз глубокого серого цвета, а светло-сиреневая сорочка выгодно оттеняла и без того белую кожу манаукца, придав ей необычное сияние.

— Не ожидал, что вы пригласите меня сами.

Вот оно то, о чём твердила Линда — перехватить инициативу. Это Светлане Игоревне удалось, и не могло не придавать ей уверенности в дальнейших шагах.

— Да, я решила, что свернуть вас с намеченного пути невозможно, вы всё равно рано или поздно добьётесь моего расположения. Поэтому я не хочу вас мучить, так как вы, наверное, и сами поняли, что вчерашний поцелуй не оставил меня равнодушной. Обманывать саму себя я не желаю. Вы привлекательный мужчина с хорошим стабильным достатком, неженаты, правда, обременены подопечными. Но, думаю, я с этим разберусь.

Ши Семионт расплылся в хитрой улыбке, явно довольный собой и похвалой Светланы, а та продолжала, намереваясь полностью заманить противника на свою территорию:

— Детей у вас нет, что немаловажно. Ко мне неравнодушны, поэтому лучше попытаться скрепить наши отношения прямо сейчас. Не вижу смысла откладывать. Мы должны получше узнать друг друга, привыкнуть. Поэтому и пригласила вас к себе для общения, присаживайтесь.

Брюнетка сильно нервничала, так сильно, что ладошки вспотели. Вдруг ничего не получится? Вдруг он поймёт, к чему она всё это устроила? Что тогда будет? Он, конечно, взрослый мудрый мужчина, но тем не менее манаукец, а значит, может не совладать со своим взрывным нравом.

— Для начала я предлагаю нам с вами пройти небольшой тест, а точнее, нарисовать психопортреты как друг друга, так и себя самих. Так мы увидим себя чужими глазами. То есть со стороны.

Открыв верхний ящик стола, Светлана Игоревна выдала манаукцу планшет для рисования и стилограф, такой же набор достала и для себя.

— Вы должны понимать, что я, как сваха, обязана научить нас уважать друг друга, и через это уважение между нами может зародиться более глубокое чувство.

— Мне это не нужно, — уверенно отодвинул от себя планшет Амрит, гневно хмурясь. — Я и без этого вас люблю…

— Это нужно мне, — с нажимом отозвалась Светлана Игоревна и пододвинула к ши Семионту планшет. — Я собираюсь выйти замуж раз и навсегда и жить долго и счастливо с мужем в браке. Без ссор и скандалов. А для этого нужно узнать друг друга намного лучше. Стать ближе и понятнее.

Амрит сомневался. Женщина видела, как он боролся с самим собой, готовый испепелить планшет одним лишь взглядом сердитых алых глаз. И госпожа Богомолова в душе надеялась, что он вспылит, откажется и бросит затею связываться с такой дотошной женщиной, но — увы! — плечи ши Семионта опустились, и он нерешительно взял в руки планшет, примеряясь к стилографу, который был тоньше обычной ручки.

В женщине тоже велась борьба. Она была приятно удивлена тем, что манаукец решился на этот тест, без воплей, обвинений, но и испугал своим стремлением не отступать. Светлана Игоревна включила свой планшет и с милой улыбкой сообщила мужчине, желая дожать его, чтобы он бросил эту затею:

— Поэтому для начала нарисуйте мой портрет.

— Ваш? — опешил Амрит, а хозяйка брачного агентства пыталась не улыбаться слишком коварно, чтобы не вызвать подозрения. Ведь для неё не было секретом, что среди манаукцев нет художников, дизайнеров и других творческих личностей. Их раса подвизалась на поприще силовых структур.

— Да, — кивнула она, заметив панику в глазах ши Семионта, — мой, а я нарисую вас.

Светлана, поглядывая на мужчину, накладывала линии друг к другу, чтобы более правдоподобно нарисовать своего испытуемого. С ласковой улыбкой следила, как хмурится и пыхтит Амрит, как аккуратно выводит стилографом по экрану планшета окружности. Через несколько минут рисование её увлекло, и она испуганно вздрогнула, когда ши Семионт со страшными ругательствами сломал тонкий хрупкий стилограф.

Закусив губу, чтобы не рассмеяться над обиженным выражением лица манаукца, Светлана Игоревна протянула ему свой, а сама решила рисовать пальцем. Ещё через час усердной работы манаукец отложил планшет, протяжно выдохнув.