Lubvi.NET

— Это точно. Мне иногда в таком стиле сны снятся, когда я гриппую. Но ведь это его мир. Вернее, мир-то один, просто он так его видит.

— Да уж, — вздохнула она.

— Правда, из всех модных нынче мультипликаторов только Куваев стал всенародно любимым, — мне вдруг захотелось развить тему анимации.

— Я думаю, что это произошло не благодаря тому, что его графику поняли и оценили. Тут все дело в его персонажах.

— Ну да, все дело в Масяне. Собирательный образ поколения NEXT как-никак.

— Не скажу, что прям такой собирательный. Таких девчонок как Масяня достаточно много, но не большинство.

— Однако многие ассоциируют себя именно с ней.

— Это нормально, — отвечаю я. — Ведь как бы ни был крут герой фильма или пусть даже мультика, любой человек считает, что он ничем не хуже его. А если бы на него вдруг свалилась сила недюжая, нашлись бы родственники в других измерениях или зачатки древней магии исчезнувшего народа, то он не совершал бы тех глупых ошибок, который понаделал в книге или фильме герой.

— Конечно, он бы понаделал других. Но Масяня по сути достаточно заурядная девица, которая только пытается думать, но у нее не особо это получается.

— Согласен. Но феномен популярности Масяни и в том, что мультик про наши реалии.

— Да, Масяня все-таки лучше, чем «Симпсоны», «Саус Парк» и тем более «Футурама», которые вызывают смех скорее не над опусами персонажей, а над тупостью самого проекта.

— Однако люди смотрят, смеются над тупостью Симсонов и думают, что они-то уж точно умнее их. При этом на вопрос о том, кто такой Гомер, среднестатистический американец говорит, что это Гомер Симпсон, персонаж мультика, и тут стоит снять шляпу перед нашей комплексной системой школьного образования.

— При этом моя мама сказала, что в тесте на общее развитие один ребенок в школе написал, что Рафаэль — это ниндзя-чепашка.

— Правильно. У нас один написал, а в США весь класс. Американская мечта трех «Д»: дом, деньги, дети — это правильно, но при этом не стоит совсем уж впадать в идиотизм. Мне вообще кажется, что американцы — это не другая нация, а другая раса, которая каким-то образом вот уже полтысячелетия живет бок о бок с обычными людьми.

— Ты можешь на меня обижаться, но мне нравятся Штаты. Я не фанат американского образа жизни, но при этом считаю, что в страну, где законы реально работают, какими бы они ни были чудовищными с нашей стороны, надо уважать. Мак-Дональдс, как бы его ни ругали, — единственное место для людей небольшого достатка, где можно очень быстро, а главное очень недорого перекусить между беготней по городу. При этом люди ругают Мак-Дональдс и сами назначают там встречи и свидания, потому что знают, что там безопасно, спокойно и тебя с высокой долей вероятности не обхамят. Но для меня Америка — это Марк Твен, Эдгар По, Роджер Желязны, Клиффорд Саймак, Роберт Шекли и Рей Брэдбери, а не Мадонна и не, боже упаси, Гомер Симпсон. Страна, в которой патриотизм впитывается вместе с молоком матери, а люди плачут, глядя, как подымают флаг их родной страны, заслуживает уважения априори, и можешь меня считать злостным америкосом.

— Знаешь, не буду. Ты же говоришь о положительных тенденциях и, надеюсь, не считаешь, что в стране, в которой мужчину, подарившему женщине цветы, могут привлечь за сексуальное домогательство, справедливые законы.

— Нет, конечно. Не бывает, чтобы все было хорошо. Да, США создало культуру потребления. Но при этом среднестатистический американец гораздо счастливее среднестатистического русского.

— Чтобы это понять, надо там пожить. Причем не как гость или эмигрант-нелегал, а как полноценный гражданин, только тогда ты поймешь, прав ли ты был, рассуждая об американской мечте за завтраком, или нет.

— Согласен. Опять согласен. Ладно, мне надо еще кое-что почитать про этого художника, чтобы быть во всеоружии, а потом я ему буду звонить, и пусть мне повезет.

— Пусть. Ладно, я даже готова помыть посуду.

— Света!

— Что? — невинным тоном спросила она.

— Сначала ты готовишь завтрак, затем моешь посуду, потом варишь мне борщ и…

— Даже не надейся! — усмехнулась она. — Тем более у меня куча дел. Я из-за своего вчерашнего аврала текучку запустила. Вот помою посуду и пойду опять вкалывать.

Света ушла минут через двадцать, а я, прочитав все, что только можно было найти в сети по интересующей меня теме, все-таки решил позвонить. Половина одиннадцатого не бог весть какая рань.

Трубку взяли почти сразу. При этом я отчетливо услышал шум воды. Вероятно, ответивший находился либо на кухне, либо в ванне.

— Извините, что так рано звоню, — начал я.

— Все нормально. После десяти часов утра я, как правило, вменяем.

— Меня зовут Андрей. Я журналист. Меня попросили сделать интервью с вами на тему игры, которая вышла неделю назад.

— Прекрасно, — отвечают на другом конце. — Можем вечерком пересечься, поужинать и все обсудить.

— Понимаете, в чем дело, мне этот материал нужен срочно. Мне очень неудобно вас напрягать, но мне его надо сдать к вечеру.

— Понимаю. Ладно, тогда встретимся на Китай-Городе через час, в центре зала. Я все равно собирался в город.