Lubvi.NET

Светлана, похоже, испытывала в университете те же проблемы, но было видно, что в своей нынешней среде она нашла тех, с кем можно было об этом поговорить. И мы говорили, часто смеялись над каким-нибудь удачным сравнением. Потом Светлана показала мне свою библиотеку и я, под честное слово обращаться с книгами аккуратно, взял у нее несколько книг в ущерб обязательной программе. У нее было очень много фантастики. Причем фантастики качественной, интересной, остроумной. И мне было это в новинку, поскольку кроме признанных авторов типа Стругацких, Брэдбери, или, скажем, Толкина, я тогда ничего не читал. Затем, когда тема литературы была на этот раз исчерпана, я решил возобновить тот странный разговор о магии, который мы начали в автобусе.

— Мы не договорили насчет магии, — начал я.

— Ну да… — Светлана пожала плечами. — Если хочешь, давай продолжим, только ты вроде как скептически к этому относишься.

— До той странной встречи на Каширском шоссе я и в существование Высших сил не очень-то верил. Я до сих пор склонен считать, что тот случай — это скорее всего моя защитная реакция на сильный стресс. Игры разума.

— Нет, — покачала головой Света. — В тебе и правда сейчас нет любви, а дальше будет еще хуже, но ты сам это выбрал.

— Что же, по-твоему, я превращусь в злодея, в Кая, которого заколдовала Снежная Королева?

— Нет, ты превратишься в чистого рационалиста, который будет думать о пользе и уместности того или иного поступка, о соразмерности вложенных сил и полученного результата. При этом ты не будешь ненавидеть людей. Ты не такой. Да ты и сейчас их не ненавидишь. Те люди, которые тебе сейчас не нравятся, просто перестают для тебя существовать. Ты общаешься с ними, улыбаешься им, даже делаешь для них что-то хорошее, но этих людей уже нет в твоем сердце и никогда больше не будет. Ты не из тех, кто легко прощает обиды. И это не особенности твоего нынешнего возраста, просто ты такой и все тут.

— Да, — я с удивлением посмотрел на Свету, — похоже, что я для тебя точно открытая книга.

— Именно, что открытая. — Света улыбнулась. — Но ты сам открыл ее для меня.

— Знаешь, — я задумался на секунду, — это очень похоже на «Божественную комедию» Данте.

— Почему? — Света удивленно подняла брови.

— В «Божественной комедии» Данте описывал себя. Он вошел в мир сакральный и, естественно, ему был нужен проводник. Знаешь, это давняя традиция, еще из волшебных сказок. Проводник по потустороннему миру, по царству мертвых. И таким проводником для Данте стал римский поэт Вергилий, пребывающий в лимбе.

— Хочешь сказать, что я для тебя некто вроде Вергилия?

— Видимо, так. Я это чувствую. Смотри, ты лучше меня разбираешься в литературе, наверняка, если мы начнем говорить о музыке, ты тоже покажешь мне тайные тропы, на которых я еще не был. И… — Я замялся.

— Что и? — Светлана хитро прищурилась, хоть я был уверен, что она прекрасно поняла, о чем я стеснялся сказать.

— Ну и магия, конечно же. — Я с облегчением вздохнул.

— Ты думал не о магии. — Светлана села ко мне поближе и взъерошила мне волосы. — Отнюдь не о магии. Хотя о ней тоже не мешало бы подумать. А что касается проводника, может, ты и прав. Тем более Вергилий был язычником, а Данте христианином.

— Хочешь сказать, что ты тоже язычница?

— Пожалуй, что да. Конечно, я не возношу молитвы богам, но мировоззрение у меня как у язычника. Ближнего я любить не собираюсь, око за око, зуб за зуб, как ты мне, так и я тебе. Подставишь щеку — сломают ребро.

— Да я так же, наверное, считаю, — ответил я.

— Пока ты еще не сформировал свою внутреннюю этику, но по всему видно, что христианство тебе ближе. Не зря же Белый Христос к тебе приходил.

— Почему белый?

— Так его скандинавы-язычники называли.

— Значит ты мой Вергилий. Что ж… — Я встал с дивана, принял позу, которая, по моему мнению, годилась для чтения «Божественной комедии», и начал:

— О мой поэт, — ему я речь повел,
Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:
Чтоб я от зла и гибели ушел,

Яви мне путь, о коем ты поведал,
Дай врат Петровых мне увидеть свет
И тех, кто душу вечной муке предал.[4]

Едва я прочитал наизусть этот отрывок, как тут же встретился с совершенно стеклянным взглядом Светланы. Она неподвижно сидела на диване, и ее глаза застыли, словно были нарисованными. Эти глаза смотрели на меня с таким ужасом и одновременно удивлением, что мне стало страшно. Я подскочил к Свете и стал тормошить ее за плечо.

— Светик, с тобой все хорошо? Я что-то не то сказал?

— Все нормально. — Света очнулась от оцепенения и посмотрел на меня. — Неважно, что ты говорил, важно, как ты это говорил и что в это вкладывал.

— Хочешь сказать, что я настолько выразительно прочитал два стиха «Божественной комедии», что тебя зацепило?

— Ты читал, используя магию, ты маг слова, теперь я знаю точно.

— Что это значит? — озадаченно спросил я, присаживаясь рядом с ней на диван. — Что ты почувствовала?