Lubvi.NET

— Ага, ясно. А не приходили к тебе, как бы это помягче сказать, ну, в общем, посланники различных Высших сил: Бог, боги, дьявол, ангелы или что-нибудь в этом роде.

— Я думаю, ты меня посчитаешь сумасшедшим, но буквально позавчера мы гуляли по Каширскому шоссе с молодым человеком, одетым во все белое, у которого в друзьях был некий Петр, ну и еще одиннадцать человек.

— Что? Сам к тебе приходил? — Света округлила глаза. — И что говорил тебе?

Я вкратце пересказал историю, которая со мной случилась во время любовного кризиса. Помимо всего прочего пришлось рассказать и о Яне. Иногда бывает полезно выговориться незнакомому человеку, особенно если у него не все дома, как и у тебя.

— Занятно… — пробормотала Света. — Очень занятно… А ко мне Он никогда не приходил, хотя меня бабка и окрестила. Все больше боги языческие: Анубис, Тор, Мардук. Когда трава хорошая, пакистанская, еще, бывает, приходит Локи и постоянно над чем-то смеется.

— Ты траву куришь? — спросил я голосом, полным презрения.

— Редко, сейчас очень редко. Все, мальчик, я свое отпила и откурила, теперь только чай пью, зеленый, но зато дорогих сортов. Не хочешь зайти чайку попить да и разговор заодно продолжить?

— Ты где живешь? — спросил я.

— В башне, что напротив остановки. Кстати, одна живу.

— Что, не замужем? — спросил я.

— А зачем? Мне и так хорошо. Мужики приходят и уходят, а хорошая карма и настроение остаются. Детей у меня, увы, не может быть. Неудачно аборт сделала в 19 лет, сама себя наказала. Так зайдешь?

— А почему бы и не зайти.

— Действительно, почему бы и нет? — усмехнулась Света и, наклонившись, поцеловала меня в щеку.

Света жила в однушке, довольно уютной, хотя и лишенной, по моему мнению, некоторого уюта, к которому я привык у себя дома. В жилой комнате стоял раскладной диван, компьютерный стол с огромным девятнадцатидюймовым монитором и внушительный стеллаж с книгами и дисками. Ни ковров, ни занавесок, ничего лишнего.

— В общем неплохо, но как-то по-спартански, — сказал я, разглядывая квартиру.

— Зато ничего лишнего, здесь не человек служит вещам, а вещи человеку; в большинстве же домов — обратная ситуация, хотя люди этого и не замечают. Есть хочешь?

— Знаешь, не отказался бы. Что, придерживаешься мнения, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

— Не совсем так, — ответила Света, гремя на кухне посудой. — У меня просто такое правило, пунктик такой — кто бы ко мне ни пришел, я его сначала накормлю, а потом…

— Что потом? — спросил я, стоя в дверях кухни.

— В зависимости от человека, ситуации и моего настроения. Так… — Света на мгновение задумалась. — Ты гречку или рис?

— Без разницы, — ответил я. — Пойду позвоню родичам, чтобы не волновались.

— Это правильно, — одобрила Света. — Родители — это святое, пойди, позвони, конечно. Телефон где-то в районе дивана я в последний раз видела.

Я позвонил родителям, соврал, что заехал к университетским друзьям и не знаю еще, буду сегодня дома или нет. Отец резонно сказал, чтобы я поздно не шастал и, если есть возможность, то остался бы у друзей. Также он прочитал мне дежурную нотацию о вреде чрезмерного употребления спиртных напитков, и на этом мы распрощались.

— Есть иди, — позвала с кухни Света.

— Иду, — отозвался я.

Какое-то время мы ели в полном молчании. Света готовила вкусно. Тем более мясо я люблю в любом количестве, в любое время и практически с любым гарниром.

— Очень вкусно, — честно сказал я, когда моя тарелка опустела. — Спасибо большое.

Я подошел к Свете и поцеловал ее в щеку. Это у меня получилось так просто и естественно, что даже мне самому понравилось. Света удовлетворенно хмыкнула, проворчала что-то насчет отсутствия какой-то нужной для этого блюда приправы. Но сделала она это скорее для того, чтобы скрыть смущение. Ей была лестна моя похвала.

После позднего обеда или раннего ужина мы покурили и пошли в комнату. Света стала расспрашивать о моей жизни, о моих увлечениях, зашел разговор о литературе, и тут, видимо, долго сдерживаемую дамбу прорвало.

Надо мной часто посмеивались в университете, когда я подходил к преподавателям по литературе и весь перерыв задавал им вопросы. Многие думали, что я просто подлизываюсь, чтобы получить хорошую оценку на экзамене. Признаюсь, в этом есть доля правды. Ведь преподавателю приятно, когда студент интересуется его предметом. Предметом, которому он посвятил всю свою жизнь и за копейки каждый день выворачивает наизнанку душу перед зевающими, а нередко и страдающими с утра похмельем студентами.

Но мне было все интересно, все любопытно. Почему было несколько вариаций «Петра и Февронии Муромских», почему Толстой именно так завершил свой жизненный путь? Был ли Шекспир одним человеком или это псевдоним коллектива авторов? Мне было все интересно, все ново, но кроме преподавателей тема литературы в моем ближайшем окружении не интересовала больше никого.