Lubvi.NET

— Ты — нет. Во всяком случае, это случится не скоро. Бери поправку на возраст и на время их молодости. Ведь они жили бунтом. А против чего сейчас бунтовать, если по большому счету всех все устраивает?

— Так уж и всех?

— Похоже на то. Когда все можно, то таким людям жить неинтересно. Среднестатистический человек приспособится к любому строю, к любой эпохе. Они — нет. Им нужен бунт, им нужна война. Война внутри них же самих. Они могут написать гениальные стихи после жуткого запоя, сидя на полу притона, но не напишут ни строчки, сидя в теплой и уютонй комнате за ноутбуком, подключенным к сети. Это уже не их время. И они это понимают, но никогда в этом сами себе не признаются. Но они не все такие.

— Не все. — Я тут же вспомнил Свету, и мне стало так грустно, что хотелось завыть.

— Пойдем. Уже пора. — Она ласково положила мне руку на плечо и наклонилась ко мне так близко, что запах ее духов начал с новой силой будоражить мое сознание.

Я ничего не хочу писать об этом концерте. Скажу только, что это был один из лучших концертов Калугина, на котором я когда-либо бывал. Вообще к отчетам с концертов, которые так любят вывешивать в блогах и на сайтах, посвященных музыке, я отношусь довольно скептически. И когда девочка лет семнадцати с умным видом пишет, что во второй песне, дескать, слажали барабаны, хотя у это девочки нет не то что музыкального образования, но даже общих понятий о музыкальной теории, — мне становится смешно.

Все эти отчеты с концертов, где в маленьком помещении нельзя развернуться, а пиво в баре начинает заканчиваться после первого часа выступления, можно свести к одному: «Концерт был отстойный, группа стремительно деградирует, но я обязательно пойду на следующий концерт».

После концерта мы немного погуляли по Старому Арбату, поужинали в каком-то недорогом, стилизованном под американскую забегаловку ресторанчике, а затем она посмотрела на меня своим пронзительными, темно-карими глазами и сказала: «Ну, поехали к тебе?» Я кивнул.

Перед дверью в мою квартиру случилось что-то совсем уж странное. Ксюша стояла и не решалась войти. Словно опомнившись и решив: «А что я вообще здесь делаю, зачем я иду в квартиру к совершенно незнакомому молодому человеку?»

— Ну, что же ты? Проходи, будь моим гостем.

— Ты разрешаешь мне войти? — спросила она совершенно серьезно.

— Конечно, по-твоему, зачем же еще я пригласил тебя?

— Вот теперь мне можно войти. — Она повернулась ко мне, и чуть заметная улыбка тронула ее губы.

Но, переступая порог, она как-то внутренне напряглась. Будто бы ожидая удара от какой-то невидимой силы.

— Не ожидала, что у тебя квартира освященная, — сказала она, снимая свои изящные высокие сапожки.

— Откуда ты знаешь? — вздрогнув, спросил я.

— У тебя крестик деревянный висит над дверью. Такие обычно батюшки вешают, когда квартиру освещают. Вернее вешали, сейчас обычно просто стикер с крестом.

— А почему бы и не освятить? — пожал плечами я. — Это старинный обычай.

— А ты это только как обычай воспринимаешь? — Она с искренним удивлением посмотрела на меня.

— Нет, — серьезно ответил я. — Я думаю, что это имеет силу.

— Правильно думаешь, — ответила она. — Ты мне сделаешь горячий кофе? Я что-то замерзла.

— Сделаю.

Мы устроились в моей комнате и стали пить горячий кофе. Я тоже порядком промерз. Все-таки весна еще окончательно не вступила в свои права. Мы продолжили разговор о религии.

— Значит, в силу обрядов ты веришь? — спросила она.

— Верю, — ответил я. — Только не особо придерживаюсь их.

— Напрасно. — Она улыбнулась.

— Послушаешь тебя, так ты прямо за церковь. Не похоже это на девушку двадцати трех лет.

— Почему же? Ты что, считаешь, что в церковь ходят исключительно девушки в платочках и юбках до пят, стыдливо опускающие глаза, когда в метро им улыбается молодой человек.

— Нет.

— Но ведь тебе трудно было бы представить меня стоящей в церкви на службе. Ведь так?

— Да. Даже если ты будешь по-другому одета.

— Тебя не обманешь, маг и рыцарь. — Она улыбнулась.

А я лишь рассмеялся в ответ. Рассмеялся скорее чтобы снять излишнее напряжение. Что-то меня начинали раздражать эти разговоры.

— Ты прав, в церковь я не пойду.

— Сейчас у молодежи две крайности по поводу религии. Либо соблюдаем все обряды и спорим на форумах до хрипоты о христианстве, либо ничего не соблюдаем и на тех же форумах кричим, что вера в Бога — это одно, а религия — это опиум для народа, священники наживаются на вере, а Господь учил бедности.

— Ну, ты знаешь, насчет веры и религии можно спорить бесконечно. Одно могу тебе сказать — не было бы религии, не было бы христианства, и Христос так и остался бы безумным учителем, которого распяли по доносу первосвященников.

— В том-то все и дело, — ответил я, — что если бы за христианством не было реальной силы, реальных чудес, знамений, правды наконец, то оно бы не покорило весь мир.

— Буддистов все равно больше.

— Просто китайцев больше. — Я улыбнулся.