Ложь во спасение

Думать мешала боль в голове, поэтому он бросил это дело, кое-как расстегнул ремень безопасности, с усилием открыл дверцу, пошевелился и обнаружил, что все тело болит.

Единственное, что ему сейчас оставалось, это сесть на край сиденья и дышать прохладным ночным воздухом. Грифф отер влагу с лица и увидел на ладони кровь.

Черт.

Где-то в бардачке у него лежит бандана, но сейчас он не в состоянии за ней тянуться.

Переломов нет, напомнил он себе. Однажды, в восьмилетнем возрасте, он сломал руку, когда обломился сук, к которому были привязаны его качели. А в семнадцать лет сломал запястье, выскакивая из окна Энни.

Так что он знал, что чувствует человек, у которого перелом.

Просто ударился и немного поранился.

Иное дело его пикап – его любимый пикап!

Он заставил себя подняться, просто чтобы убедиться, что может встать. Голова немного кружится, но в целом неплохо. Обхватив себя руками, Грифф обошел машину, пытаясь оценить ущерб.

– Черт! Черт! Черт! – Машина была в жутком состоянии, как он и опасался. Разозленный, он взъерошил волосы. Случайно зацепил рану – и из глаз вновь полетели искры.

Решетка радиатора оплавилась, и, судя по смятому в гармошку капоту, под ним было то же самое. И одному богу известно, что стало с двигателем.

Он, конечно, не автослесарь, но ясно, что коленвал тоже пострадал.

Удар был сильным, таким, что лобовое стекло превратилось в паутину трещин.

Грифф обошел машину, чтобы все же поискать бандану и фонарик. Под ногами хрустело битое стекло. Фонари, подумал он. Надо немедленно выставить аварийные фонари.

Но сделать он ничего не успел, так как тьму уже прорезал свет фар.

Форрест подогнал полицейский джип к самому месту аварии. Вылез из машины, пристальным взглядом оглядел Гриффа, после чего повернулся осмотреть пикап.

– Парень, да у тебя из головы кровь хлещет!

– Знаю. Вот сукин сын! – Он пнул заднее колесо, и тут же об этом пожалел, так как ответом на резкое и агрессивное движение стала острая боль в затылке.

Нет, никакой сильной травмы у него нет. Он этого не потерпит!

– Пил, Грифф?

– За весь вечер – два бокала вина, причем последний – за час с лишним до всего этого. Форрест, меня столкнули с дороги. Этот подонок нагнал меня сзади, ударил и продолжать толкать, пока не отправил с поворота прямо в дерево.

– Что за подонок?

– Понятия не имею! – Грифф прижал ладонь к пульсирующей ране на голове, устав от того, что кровь застилает ему один глаз. – Полутонный «Шевроле», лет четырех– пяти. К радиатору что-то приделано – что-то вроде плуга. Точнее, скребка, каким дороги чистят. Красного цвета. Мне кажется, он был красный. Сам пикап, я имею в виду. А скребок – в основном желтый, мне так показалось.

– Ладно. Давай присядем, а? У меня в машине аптечка. Кровотечение-то надо остановить!

– Я тут постою. – Грифф оперся спиной на искореженную машину. – И что-то еще, – он еще порылся в памяти, пока Форрест ходил к своему джипу. – Когда я врезался в дерево, он притормозил. На пару секунд, но такое впечатление, будто он хотел убедиться, что я получил как следует. Потом мелькнули задние фонари. А еще на бампере была какая-то наклейка. Это какая рука? – Он поднял левую руку, внимательно на нее посмотрел и не сразу вспомнил, как она называется. – С левой стороны заднего борта.

Грифф прикрыл глаза и с удивлением обнаружил, что пульсирующая боль слегка поутихла.

– Он не был пьян. Это было сделано намеренно. Когда именно он ко мне прилип, точно не скажу, но вскоре после того, как я оставил Шелби у входной двери ваших родителей.

– Ты проводил ее до дома?

– Сопроводил. Да. Не хотелось отпускать ее одну в темноте после всего, что случилось.

– Угу. – Форрест установил аварийные мигалки. Грифф снова прикрыл глаза.

– Полагаю, мой пикап свое отжил. Или почти. Он у меня уже три года. И проехал я на нем немало, это правда. А мог бы и еще столько же проехать!

– Как отбуксируем, попросим моего деда, чтобы взглянул. А ты, смотрю, в ясном рассудке, – добавил Форрест, подходя к нему с аптечкой. – И не сблевал ни разу.

– И не собираюсь.

– Если все же случится – чур, не на меня! Глаза как? Хорошо видишь?

– Сначала все плыло. Сейчас порядок. О черт! – Форрест прижал к его рваной ране спиртовой тампон.

– Не хнычь и будь мужчиной! – мягко проговорил он, продолжая обрабатывать рану.

– Ты бы тоже хныкал, если бы я тебя так садистски пользовал.

– Надо прочистить рану, иначе не поймешь, насколько она глубокая. Медсестра Эмма-Кейт уже едет.

– Что? Ну, нет! Зачем?

– Затем, что, если она скажет, что тебе нужно в отделение скорой помощи в Гэтлинберг, то мы тебя туда повезем. А поскольку мне здесь надо разбираться на месте, то отвезут тебя они с Мэттом.

– Ты им позвонил?

– Конечно. Сейчас взгляну, что тут у нас, и вызову эвакуатор. Что-нибудь еще можешь мне о той машине сообщить?

– Кроме того, что за рулем сидел какой-то псих?

– Но ты этого психа не разглядел, да?