Ложь во спасение

– Зачем мне ее о таких вещах спрашивать? К чему бередить?

– Мэтт, черт бы тебя побрал! Там у них точно что-то вышло. И пока ты не расспросишь и не разбередишь, она так и будет ходить то злая, то грустная. Пар надо выпускать.

– Ага, как осиное гнездо ворошить, – возразил приятель. – Тебе надо – ты и спрашивай.

– Трус!

– В таких вещах? Да. И не стыжусь. – Мэтт посмотрел на уровень. – Точно по линии. Мы молодцы.

– Прикручиваем?

– Давай. Давай повесим остальные по этой стене, а потом перекусим.

– Согласен, братишка.

Виола начинала с того, что в свое удовольствие причесывала друзей и знакомых. Сестру, подруг. Делала им прически «как в журнале». Она рассказывала, что, когда в первый раз взяла в руки ножницы – и дедушкину опасную бритву – и подстригла свою сестру Эвелин, то избежала взбучки лишь потому, что подобная прическа в салоне у мисс Бренды стоила приличных денег, а смотрелось ее произведение ничуть не хуже.

Ей тогда было двенадцать лет, и с тех пор она вменила себе в обязанность стрижку всех членов семьи и причесывание мамы и девочек по торжественным случаям.

Когда она ждала первого ребенка, то работала у мисс Бренды, а заодно немного подрабатывала на стороне, а именно – в крохотной кухоньке вагончика, где они с Джексоном жили в первое время. После рождения Грэди – а Виоле тогда еще не исполнилось и семнадцати – она добавила к своим услугам маникюр и стала работать исключительно на дому, в домике на две спальни, который они взяли в аренду у дяди Джексона, Бобби.

К тому моменту, как родился второй – а это произошло сразу за первым, – она решила выучиться на косметолога и посадила маму сидеть с детьми, пока она ходит на занятия.

Виола Макни-Донахью от рождения была честолюбива и не боялась подталкивать мужа в том же направлении.

К двадцати годам, будучи матерью троих детей – не считая того, что она потеряла, вместе с частицей своего сердца, которую уже никогда не вернуть, – она владела уже собственным салоном красоты. Она выкупила его у Бренды, когда та сбежала от мужа с гитаристом из Мэривилла.

Они влезли в долги, но Виола, хоть и не была готова положиться во всем на волю Господа, как учили в церкви, считала, что на тех, кто вкалывает до седьмого пота, Господь взирает благосклонно.

А она и вкалывала, зачастую проводя на ногах по восемнадцать часов в день, в то время как Джек не менее усердно трудился в автосервисе у Фестера.

Она родила четвертого, выкарабкалась из долгов и снова в них влезла, когда Джек открыл свою мастерскую по авторемонту с услугой буксировки. Джексон Донахью был лучшим автомехаником в округе, к тому же, работая у Фестера, он вез на себе большую часть заказов, поскольку тот пять дней в неделю уже к полудню переставал держаться на ногах.

Они научились себя обеспечивать, вырастили четверых детей и купили прекрасный дом.

На отложенные деньги Виола закупила подержанное оборудование, расширилась и заставила говорить о себе весь город, установив у себя в салоне три шикарных педикюрных кресла.

Бизнес прочно стоял на ногах, но, если хочешь большего, надо все время придумывать что-то новое. По Риджу тут и там бродили туристы в поисках чего-то необычного, или дешевого, или живописного, или более спокойного по сравнению с Гэтлинбергом или Мэривиллом.

Одни приезжали, чтобы пожить на природе в палатке и порыбачить, другие – чтобы поселиться в отеле «Рандеву» и походить через пороги. Отпускники легче расставались с деньгами и были более склонны потакать своим прихотям.

Виола взяла новый рубеж и расширилась еще. А потом еще.

Местные называли ее заведение «У Ви», но туристы приходили в «Салон красоты, гармонии и дневное спа «Виола».

Это название ласкало ей слух.

Последнее расширение – а Виола клялась, что на этом – все, – включало в себя «Комнату релаксации», что было попросту красивым названием вестибюля, но вестибюля элегантного. Она любила яркие, насыщенные цвета, но здесь отдала предпочтение мягким тонам, установила газовый камин, запретила все электронные приборы, стала предлагать особые чаи местного сбора и родниковую воду, поставила глубокие кресла и стала выдавать шикарные махровые халаты с вышитым на них логотипом заведения.

Это новое – и последнее – расширение бизнеса происходило, когда Шелби переезжала из Атланты в Филадельфию, поэтому в готовом виде она его еще не видела.

Сказать, что результат ее удивил, значит, ничего не сказать. Когда бабушка провела ее через помещение для переодевания с персональными шкафчиками вдоль стен в комнату, где витал легкий запах лаванды, Шелби ахнула:

– Бабуля, потрясающе!

Она говорила полушепотом, поскольку в креслах светло-бежевого цвета в данный момент сидели две незнакомые ей дамы и листали глянцевые журналы.

– Попробуй жасминового чая. Делают у нас, в Ридже. И отдохни немножко, Вонни за тобой выйдет.

– Твой салон ничуть не хуже самых роскошных спа, где мне доводилось бывать. И даже лучше. Душевнее.